Валерий Роньшин: Детский садик № 13

— Кто таков? — спрашивает.

— Майор Сидорчук! — взял под козырёк Фёдор Трофимыч. — Двадцать пять лет безупречной службы в рядах Российской армии!

— Ишь ты, какой… орёл, — усмехнулось Чудище. — А рыбакова дочурка при тебе?

— Так точно! Вон в кузове сидит, — показал Сидорчук на бомбу.

Чудище как разинет зубастую пасть да как клацнет железными челюстями — так бомбу и перекусило, словно травинку. А заодно и грузовик.

Майор Сидорчук заученным движением плашмя на землю упал и уши пальцами заткнул.

БА-БА-А-Х-Х!!! — рвануло Чудище.

— Есть такое дело, — сказал Фёдор Трофимыч, вставая с земли и подкручивая усы.

Глядь — а на том месте, где Чудище лежало, качается на волнах девица-раскрасавица с русалочьим хвостом. Так прямо и горит чешуя на солнце.

— Ах, — вздохнула она томно, — какое счастье снова оказаться на свободе! Это Чудище поганое проглотило меня, потому что я не захотела за него замуж идти. И с тех пор маялась я в желудке без света, пищи и ласки почитай лет тыщ триста. Женись на мне, доблестный рыцарь, коли охота имеется. Мужчина ты вроде ничего. Станешь морским царём.

Бывший-то царь, мой батюшка, давным-давно на том свете кукует, — показала царевна пальчиком на небо.

— Ку-ку, ку-ку, — раздалось из поднебесья.

Оглядел Фёдор Трофимыч новоявленную невесту — тож вроде всё при всём. Опять же, как ни крути, а царём-то маленько получше будет, чем майором, даже и командиром части.

— Ладно, — говорит, — я согласен.

Тут же военная форма с него сама собой как вода стекла, и всё тело чешуёй покрылось. И, взявши за руку царевну, скрылся бывший майор в морской пучине.

А бедный рыбак, услышав мощный взрыв, от которого все стёкла из окон повылетали, сказал наставительно дочке Машеньке:

— Вот, Машка, и погиб геройски наш Фёдор Трофимыч, спасая твою юную жизнь. Помни его. Ежели б не Сидорчук, сожрало бы тебя Чудище за милую душу.

И Машенька помнила своего спасителя. Раздобыла с Доски почёта военной части фотокарточку бравого майора с медалью «Двадцать пять лет безупречной службы в рядах РА» на широкой груди и подолгу в неё вглядывалась. В фотокарточку то есть. И слёзы из её девичьих глаз так и капали, так и капали. А когда пришла пора ей замуж выходить, то нашла себе Машенька не просто суженого, а майора, маленького и с усами. И хоть звался он Николай, а по батюшке был Макарыч, Машенька упорно называла жениха Фёдором Трофимычем.

А он ничего — отзывался.

Жили в одной прекрасной стране папа с мамой. И у них имелся сынок Ванечка, четырёх с половиной лет. Он ходил в детский садик № 13. Ванечка был мальчик как мальчик. Только уж больно тихий. Со дня своего рождения ни единого слова не вымолвил. А тут как-то приходит из детсада и давай болтать без умолку. Болтает и болтает. Час, другой, третий… Короче, весь день проболтал, а вечером лёг в свою детскую кроватку и захрапел.

— Странный какой-то сегодня наш Ванечка, — говорит мама папе. — Ты заметил?

— А вдруг его подменили? — отвечает папа.

— Кто подменил? — опешила мама.

— Монстры или инопланетяне.

Папа любил смотреть фильмы ужасов. Вот и насмотрелся.

— Да брось ты, — машет рукой мама. — Это ж только в кино такое бывает.

Но папа не бросил. Наоборот — взял тряпку, смочил её в бензине и стал тереть лицо спящего сына.

Трёт-трёт, трёт-трёт, и вдруг видит, что лицо у Ванечки — стирается.

Вначале стёрлись глаза, потом нос, а затем и рот.

— Вот тебе и кино, — шепчет потрясённый папа.

— Ой, а кто это? — шепчет потрясённая мама.

— Человек-манекен, — со знанием дела говорит папа.

— А где же наш Ванечка? — лепечет мама.

— В детском саду № 13, — отвечает папа. — Бежим скорей туда!

И они побежали в детский садик № 13.

Прибегают. А в коридоре, на лавке, спит воспитательница Варвара Михайловна. Растолкали её папа с мамой и стали наперебой рассказывать… А Варвара Михайловна спросонья ничего понять не может. Так и говорит:

— Ни-чё не понимаю… Идёмте к директору, Ивану Михалычу.

Пришли они в кабинет директора. А Иван Михайлович куриный суп ест.

Варвара Михайловна по-военному доложила: