Валерий Роньшин - Детский садик № 13

— А ну пошла, шал-лава! — прикрикнула на нее тётка в фуфайке и погнала корову в глубь зеркала.

За ними вприпрыжку побежал первый мамин муж Вовик.

А психиатр торжественно объявил:

— Всё, что мы сейчас с вами наблюдали, называется — загадка природы!

Маленький Игорёк, услышав эти слова, горько заплакал. И было отчего. У всех какие-никакие, а отражения: у мамы — первый муж Вовик; у психиатра — тётка в фуфайке; у медсестры Наташи — белая корова… А у него — ничего.

Обидно, конечно.

И тут вдруг в зеркале неожиданно появился… зайчик. Маленький. Пушистенький. С длинными ушками.

— Смотри, Игорёк, — сказала мама, — ты — зайчик!

Игорёк перестал плакать и засмеялся. За ним засмеялась мама; за мамой засмеялась медсестра Наташа; за медсестрой Наташей раскатисто захохотал психиатр.

А пушистенький зайчик смотрел на них из зеркала и никак понять не мог, чему это они все так радуются?

Шестилетняя Аня подошла к зеркальному шкафу и стала глядеть на своё отражение.

— Чего уставилась, дура? — говорит ей вдруг отражение. Аня ушам не поверила.

— Ой, — ойкнула она, — а кто это сказал?

— Кто, кто — конь в пальто! — отвечает голос из зеркала. Тут Аня всё поняла. Она отодвинула зеркальную дверцу и увидела, что в шкафу прячется её старший брат. Двенадцатилетний Вадик.

— Классно я тебе приколол?! — хохочет он.

— Я тебя тоже когда-нибудь классно приколю, — пообещала Аня.

— Ха-ха-ха, — пуще прежнего заливается Вадик. — Видали мы таких прикольщиц.

Ничего Аня на это не ответила. Пролетела неделя.

Как-то раз уже Вадик подошёл к зеркалу и начал корчить рожи. Покорчил всласть, а напоследок показал сам себе язык. И вдруг видит, что язык у него не розовый, как обычно, а… зелёный! Вадик от испуга целый день рта не раскрывал. А вечером лёг спать в надежде, что за ночь у него всё пройдёт и язык снова розовым станет. Но не тут-то было. Утром посмотрел на себя Вадик в зеркало и ахнул. Вдобавок к зелёному языку, у него ещё вместо носа хоботок вырос. От такого сюрприза у Вадика глаза на лоб полезли, да так на лбу и остались. Вадик сильно-сильно затряс головой, думая, что всё это ему только кажется. От тряски уши у Вадика — р-раз! — и отвалились. А на их месте появились два длиннющих усика. Вадик хотел было закричать от ужаса — а голоса нет, лишь слабое стрекотание изо рта раздаётся: стрик… стрик… стрик… Вадик в отчаянии замахал руками, а это уже вовсе не руки — а тонкие лапки. И ноги тоже лапками стали. И Вадик понял, что он превращается в какое-то насекомое. А когда у него за спиной выросли разноцветные крылышки, он догадался, в какое именно насекомое превратился — в бабочку.

Взмахнул Вадик крылышками и запорхал растерянно по комнате. Комната тотчас большой-пребольшой сделалась, а Вадик, наоборот, маленьким-премаленьким, какими обычно бабочки и бывают.

В это время дверь отворилась, и в комнату вошла Аня-великанша с огромным сачком в руках. Поймала она Вадика-бабочку и поместила в свою коллекцию бабочек, приколов там за крылышки.

— Ну, что, Вадька, — усмехается Аня, глядя на брата сверху вниз, — классно я тебя приколола?

И действительно — классно приколола. Вадик ни правым крылышком шевельнуть не может, ни левым; а только лишь лапками сучит, усиками шевелит, да стрекочет жалобно: стрик… стрик… стрик ...

Шёл как-то пятиклассник Морковкин из школы домой. А навстречу ему два девятиклассника — Вован и Толян. Известные хулиганы.

— Эй, птенец, тормози, — приказывают.

Пришлось Морковкину «затормозить».

— Бабки есть? — спрашивает у него Вован.

— Есть, — отвечает Морковкин. — Одна в Пскове живёт, другая в Новгороде.

— Не прикидывайся лопухом, — говорит Толян.

— Давай, денежки гони, — добавляет Вован.

Оглянулся пятиклассник Морковкин в слабой надежде увидеть милиционера. А вокруг не то что милиционера — вообще никого нет.