Наталья Стремитина - Порыв. Рассказы для подростков

Раз в неделю у нас был чудесный урок – ритмика. Мы учились танцевать: па-де-грасс, па-де-катр, румба и вальс. Когда Сашка оказывался моим партнером, всё во мне замирало от счастья – я вытягивала шею, стараясь казаться повыше, смотрела, конечно же, мимо, гордо и равнодушно, но руки предательски потели и приходилось незаметно вытирать их об вельветовую юбку, которую мы шили с мамой специально для танцев.

Но урок кончался, наш учитель танцев – балетмейстер из Большого театра, уходил из зала летящей походкой, музыка замирала, и Сашка опять становился надменным и совсем далеким… Да, ему было чем гордиться, он был отличник, много читал, изучал английский язык и готовил себя к карьере дипломата.

Честно сказать, грация во мне проснулась только благодаря Сашке, и танцевать я люблю с тех пор на всю жизнь. Ведь танец, особенно вальс – это что-то вроде полета под музыку. Здесь нужна и смелость, и решительность и такое сложное волшебство владения своим телом. Ты как бы поднимаешься на первую ступеньку свободы своего «Я», чтобы легко и плавно кружиться на глазах у людей, которым это занятие кажется никчемным и неинтересным…

Несмотря на все мои старания, Сашка меня не замечал. Он был другом Милочки Молчановой. Это была белокурая девочка небольшого роста с прямым носиком и голубыми глазами, именно Милочка – так её называли одноклассники и учителя, нежно и уважительно.

Милочка была гордостью класса, своего рода знаменитостью, а всё потому, что она готовилась стать пианисткой и занималась музыкой по пять часов в день! Ничто в мире не существовало для неё, кроме её мечты, и эта непостижимая целеустремленность маленькой хрупкой девочки и вера в свой будущий триумф заставляли относиться к ней с восхищением.

Однако ручки у неё были маленькие, и Милочка даже на уроках растягивала пальцы. Она, наверняка, мало гуляла, была бледненькая, а лихорадочный взгляд говорил о том, что её мечта достаётся ей недешево. Наверно, внутренняя борьба, что сжигала её, была очень привлекательной, на её серьёзном личике всегда было написано: «Меня не волнуют ваши маленькие делишки, я живу для большего!»

Нелегко было соперничать с Милочкой, в классе я была новичок, наша семья переехала в Москву из Ленинграда, и на меня никто не обращал внимание.

Училась я не хуже Милочки, а вот музыкой занималась с ленцой, лишь бы мама не ругала. Но Сашка мне нравился! И я во что бы то ни стало, должна была заявить о себе! Но как? Этот вопрос мучил меня постоянно.

Счастливое время – отрочество! В наше время внимание мальчишек и уважение одноклассников достигалось тем, что надо было прочесть больше книг, выучить необыкновенные стихи, написать бесподобное сочинение, решить задачу на контрольной быстрее всех! Мы понятия не имели о джинсах, сигаретах или косметике. Красивая заграничная ручка была верхом наших мечтаний. Проблемы пола нас не волновали, мы были наивны и чисты.

На переменах 13-тилетние школьники обсуждали мировые и литературные проблемы, мы обожали французских шансонье, с восторгом слушали Окуджаву и не имели ни малейшего понятия о том, что происходило в нашей стране на самом деле. Интеллектуальный Ренессанс в нашей школе не имел никакого отношения к политике или к сексу....

Нынче молодые и зрелые представители рода человеческого пользуются иными методами борьбы за выживание – хладнокровно «убивают» соперниц фотомантожем в интернете или шантажируют возлюбленных…

Но вернемся в то благословенное время… Однажды, выходя из кабинета физики, я застыла на месте. В актовом зале кто-то играл на рояле. Эта музыка меня будто подхватила. Казалось, что я попала в поток, несущийся с горы – еще минута, и разобьюсь о камни… Я замерла на месте. Потом на цыпочках стала пробираться в зал…

Играла Милочка! – Так вот, почему ею все так восхищаются, – подумала я, и тут заметила Сашку. Он стоял у рояля в позе принца и всем своим видом показывал: «Она играет для меня!»

– Ах, вот оно что! Воздыхатель и предмет поклонения! Горячая волна поднялась во мне: боль, отчаяние, злость. Будто увидела прекрасную картину, в которой для меня не было места…

Восторженная улыбка Сашки была у меня перед глазами, когда я ворвалась в класс. С трудом протиснулась за свою парту, хотя раньше мне всегда хватало места. Наверно, моё тело стало необъятным от обиды.

Прозвенел звонок. Вошла Елизавета Васильевна и стала объяснять новую теорему. Я сидела, сжав губы, в ушах всё еще звучала музыка, которую играла Милочка!