Н. Кальма - Черная Салли

— Уйдем! Бросим! — раздались дружные голоса.

Билеты очутились у Стана в руках. Миг — и розовые обрывки усеяли лестницу.

— Вот вам ваши билеты! — азартно кричали ребята прямо в лицо раззолоченному капельдинеру, который глупо таращил глаза.

Хмурые, ребята молча шли по улице.

— Что же я теперь буду делать? — плаксиво сказала вдруг Нэнси. — Мама дала мне никель, чтобы я купила в цирке чего-нибудь вкусного, а мы в цирк не попали.

Ребята невольно рассмеялись, и у всех сразу отлегло от сердца. Тони принялся рассказывать Чарли о техническом клубе. Девочки глазели в окна магазинов. Беппо читал вслух рекламы:

— «Пей кока-кола», «Кури папиросы только нашего изготовления»…

Однако миссис Аткинс видела, что, как ни храбрится Стан и все остальные мальчики и девочки, все же им очень жалко, что они не попали в цирк.

— Пропал интересный вечер, — сказал Беппо, щелкая на языке резинкой, — Когда еще удастся увидеть слонов, и клоунов, и другие вещи…

Остальные молча вздохнули.

— Так, может, ты хочешь вернуться? — сказал Стан. Щеки у него снова вспыхнули. — Иди к капельдинеру, попроси у него прощения, и он тебя пустит в ложу. Ты же белый!… Иди!

Но Беппо покачал головой:

— Олух! Кто говорит о том, чтобы вернуться? Я только сказал, что хорошо было бы увидеть или услышать что-нибудь интересное…

— У меня есть предложение, — сказал вдруг Чарли. — Знаете что? Идем к нам и попросим нашу бабушку Салли что-нибудь рассказать…

— Вот здорово! — закричал Нил. — Чарли, ты всегда что-нибудь такое придумаешь. Бабушка замечательно рассказывает про войну.

Все посмотрели на миссис Аткинс.

— В самом деле, недурное предложение, — сказала учительница. — Если кому-нибудь из вас это интересно, идемте к нам.

— Всем, всем интересно! — с жаром закричали ребята, сразу оживившись.

Среди чахлого газона стоял небольшой аккуратный домик с занавесками на окнах, похожий, как близнец, на своих соседей. Домик был бы совсем обыкновенным, если бы не огромные черные надписи «Верх» и «Низ», пересекающие его стены.

Жирные буквы надписи оказывались то над окном, то посреди двери. Обитатели домика давно уже свыклись с этим. Соседи также не удивлялись, так как у большинства из них были такие же надписи на домах.

Бедняки, населявшие Ямайку, использовали пустые ящики, в которых автомобильный завод Уайта перевозил по железной дороге грузовики. Такой ящик, опрокинутый и поставленный на землю, мог служить домом для целой семьи. В нем прорезали отверстия для окон, настилали пол и вешали занавески. Возле каждого дома был разбит сад, если можно назвать садом клочок травы, узкую грядку цветов и два или три недоразвитых деревца. Цементная дорожка, ведущая к двери каждого домика, торжественно называлась «аллеей».

Дом миссис Аткинс внутри был разделен пополам перегородкой. В одной половине помещалась учительница с бабушкой Салли. Эта половина считалась парадной: здесь стоял круглый стол, большое мягкое кресло для бабушки и несколько простых стульев для остальных. На полке лежала стопка книг; несколько фотографий было развешано по стенам. Около кровати стояла передвижная лампа на высокой ножке и шкаф-сундук, в котором висели немногие платья миссис Аткинс и праздничные курточки ее сыновей.

На половине мальчиков, кроме двух кроватей, был простой, весь изрезанный перочинными ножами стол, скамейка, на которой они в детстве поочередно ездили верхом, и полки с учебниками. На стене висели всякие необходимые вещи: поломанное игрушечное ружье, два огромных змея из цветной бумаги, три картинки с изображением охоты на тигров, деревянный меч и рядом фотография миссис Аткинс. В углу беспорядочной кучей валялись удочки, хлыстики, палки, зазубренная пила, рубанок, сломанная мышеловка — все имущество Нила и Чарли.

Дом миссис Аткинс был гордостью всей Ямайки, потому что там посреди двора рос огромный столетний вяз. Ямайцы утверждали, что вяз помнит первых поселенцев в этой части Америки. Так как сам вяз ничего не говорил, а только шелестел листьями, то проверить, правду ли говорят ямайцы, было невозможно. Вяз был такой же достопримечательностью Ямайки, как и бабушка Салли, сидевшая под ним с утра до позднего вечера.

Бабушку Салли знали решительно все; каждый проходивший, будь то взрослый или совсем маленький ребенок, завидя под вязом белую курчавую голову и черное лицо старой негритянки, непременно кричал: