Мариан Белицкий - Бактерия 078

Канадзава склонил голову в знак признательности.

- Возвращаясь к делу Фукуды, - продолжал американец, - следует остановиться на главном: чем этот человек занимается в настоящее время и где он живет? Полковнику Кроссби предстоит немало повозиться с этим Фукудой, пока он найдет его.

- Я уже подумал об этом, - ответил Канадзава, - и на свой риск предпринял некоторые шаги.

- Ого! Я вижу, вы энергично беретесь за дело, генерал! Но, может быть, вы все-таки откроете мне тайну, что именно собираетесь предпринять? Боюсь, что полковник Кроссби останется далеко позади.

Японец ощерил свои желтые зубы в усмешке:

- Полковник Кроссби - мой друг. Я обязан ему своей жизнью. Если бы не он…

- Знаю! - перебил американец. - Это старые дела, о которых не стоит вспоминать.

Зазвонил телефон. Хозяин поднял трубку:

- Алло, Смит у аппарата. - Он ладонью прикрыл трубку и повернулся к гостю: - Это Кроссби.

Несколько минут он внимательно слушал то, что ему говорил полковник. Потом усмехнулся и ответил:

- Ладно, я жду… Будете здесь через двадцать минут? Хорошо… Ясно! Раз вы считаете, что дело очень важное, приезжайте. - Он положил трубку. - Кроссби сейчас приедет сюда.

Канадзава встал:

- Я должен идти. Мне не хочется встречаться здесь с моим приятелем Кроссби. Он, пожалуй, может подумать, что я не питаю к нему доверия.

Смит кивнул головой в знак согласия.

- Постойте! - вдруг вспомнил он. - Вы хотели сказать мне кое-что о предпринятых вами шагах.

- Я расскажу вам дня через два-три, - сухо ответил Канадзава. - Вы сами назначили такой срок, генерал.

Проводив гостя и закрыв за ним двери, Смит пробормотал:

- Ловкая бестия, черт побери! Чтоб его…

Человечек с ястребиным выражением лица, в оборванном кимоно и стоптанных башмаках читал в углу небольшой комнаты газету. Поодаль несколько рабочих оживленно о чем-то спорили. Человечек, казалось, не обращал на них никакого внимания и был целиком поглощен чтением. Однако он только пытался казаться равнодушным. Маленькие, сверлящие глазки время от времени незаметно отрывались от газеты и быстрым, скользящим взглядом пробегали по лицам занятых разговором людей.

В комнату вошел новый посетитель. При виде его человечек сорвался с места и подбежал к прибывшему:

- Приветствую, товарищ Косуке! Что слышно?

Косуке был одет все в тот же рабочий комбинезон, что и утром. Подав руку маленькому человечку и поздоровавшись с ним, он не обнаружил ни радости, ни недовольства.

- Не видели секретаря, товарищ Тошима? - не ответив на вопрос, спросил он.

- На заседании. Я тоже жду его. Вот пришел и читаю сегодняшнюю газету… Очень рад встрече с вами.

- Что это за необычная радость, товарищ Тошима? Ведь мы виделись еще утром, на демонстрации.

- Именно, именно… - Человечек быстро бросал слова, словно боясь, что не успеет высказать их. - Эта демонстрация прибавила мне столько сил и бодрости, что я обязательно должен поговорить с кем-нибудь о своих переживаниях и чувствах.

Косуке усмехнулся и дружески похлопал человечка по спине:

- Понимаю вас, товарищ Тошима, отлично понимаю! Я сам до сих пор взволнован. Да, это была внушительная демонстрация. Полиция, правда, разогнала ее, погибло несколько наших товарищей, но все-таки нас не удалось разбить. Не удалось!.. Я потом уехал - нужно было устроить кое-какие дела.

Человечек бросил на Косуке быстрый, острый взгляд.

- Так вот, я не видел конца демонстрации, - продолжал шофер, - но слышал от товарищей, что наших убитых друзей положили на носилки и тысячи людей пронесли их по городу. Говорят, что полиция даже побоялась напасть на демонстрантов.

- Верно, верно! Эти прохвосты полицейские, - оживляясь, подхватил человечек, - по сути дела все трусы. Они боятся нас.

Косуке задумался.

- Трусы?.. Может быть. Факт, что они побаиваются рабочих. Но это вовсе не значит, что они не опасны для нас. Полиция чувствует за собой поддержку янки и потому наглеет. Она стреляет в нас из американских автоматов…

- Вы думаете, что если бы не американцы, то обстановка у нас сложилась бы иначе? - перебил Тошима.

- Трудно сразу ответить на такой вопрос, - медленно произнес Косуке. - Однако я полагаю, если бы не американцы, то рабочие сегодня не были бы невольниками богачей.

Человечек сочувственно покачал головой.

- Но демонстрация была превосходная. Особенно вторая ее половина, которой вы не видели, - вернулся он к первоначальному разговору. - Впервые я был на такой многолюдной демонстрации. А эти речи! Вы слышали их? Меня словно огнем до самого сердца прожгло!