Елена Романова - SOS, или Люся спешит на помощь

— Кто? Хакер? Да ты что! — Наташка возмущенно округлила глаза. — Он у нас кристальной честности собака. Без разрешения даже близко к столу не подойдет.

— Да? — Светка с сомнением посмотрела на Наташку, потом на меня и решительно направилась к кухне.

Судя по истошному Светкиному воплю и грохоту падающего стула, кристальной честности собака была поймана на месте с поличным. Когда мы с Наташкой ввалились в кухню, Хакер как раз дожевывал хвостик краковской колбаски.

— Боже! — всплеснула руками Наташка. — Вы испортили мне собаку! Что я теперь буду с ним делать?

— Что, что… Будешь покупать ему раз в неделю краковскую колбасу, — буркнула Светка. — Совсем собаку не кормишь. Смотри, какой он у тебя тощий.

Хакер радостно вильнул хвостом. Похоже, Светкину озабоченность его физической формой он полностью разделял.

Светка, как всегда, оказалась права. Найти в Питере подходящие развалины большого труда не составило. Обсудив несколько предложенных вариантов, мы остановили свой выбор на той части города, где, по словам Светкиного отца, немцы как раз и снимали фильм про последние дни Третьего рейха.

В субботу, в назначенный час, я с Люсей, Наташка с Хакером, Светка и Настя, которую мы опять уговорили побыть статистом, собрались у магазина верхней одежды, выбранного нами в качестве отправной точки намеченного маршрута.

— Эй! Мы так не договаривались, — набросилась на меня Светка. — Зачем ты Церлину-то притащила? Было же сказано, работаем с норным контингентом.

— А Люся, по-твоему, кто? — возмутилась я. — Она и есть норный контингент. Самый настоящий. Когда за дело берется Люся, кроты отдыхают. Можешь у мамы моей спросить, если не веришь.

Светка обреченно махнула рукой:

— Ладно. Только если этот крупнокалиберный крот застрянет где-нибудь в завалах, пеняй на себя, вытаскивать будешь сама…

Я обиженно поджала губы, а Люся радостно залаяла, с удовольствием предвкушая описанную Светкой перспективу.

Покончив с препирательствами, мы двинулись по направлению к выбранному Светкой квадрату. Спустя минут десять мы уже вышагивали по узенькой улочке с обшарпанными домами, часть из которых, судя по всему, уже давно пустовала.

— Ой, смотрите, что это?

Наташка наклонилась и что-то ловко выковыряла из кучи щебенки на обочине.

— Похоже на гильзу.

— На гильзу? Откуда здесь гильзы?

— Не знаю. Может, после съемок осталась?

Зажав гильзу в кулаке, Наташка завертела головой, как будто надеялась вот-вот увидеть прожекторы, танки, перепачканных копотью солдат в касках времен Второй мировой и съемочную группу, обвешанную новейшей аппаратурой.

— Знаете, а в тот фильм про взятие Берлина массовку набирали из местных, питерских.

— Откуда знаешь? — Настя недоверчиво посмотрела на Светку.

— У маминой подруги там сын снимался, она сама рассказывала, — ответила Светка.

— Ух ты! — Наташка едва не задохнулась от восторга. — Ну и как?

— Ему понравилось.

— А кого он играл?

— Немца, конечно.

— Просто немца или фашиста?

— Не знаю, наверное фашиста. Фильм же про войну.

— Ну и что? Совсем не обязательно. В Берлине ведь и просто жители оставались, — резонно заметила Настя. — Он мог играть, например, немецкого мальчика, у которого разбомбило дом.

— Ага, и вся семья погибла под развалинами, он один спасся, — подхватила я.

— Постойте… Как-то нехорошо получается… Выходит, его дом разбомбили наши…

— Конечно, наши. А кто же еще? Больше некому, — авторитетно пожала плечами Светка.

— Нет, погодите, — Наташка растерянно посмотрела на нас. — Мой прадедушка был танкистом, брал Кенингсберг и Берлин… Выходит… это он… семью того мальчика?

— Там еще вроде англичане были и американцы, — неуверенно протянула Настя. — Может, они разбомбили?

— Вы что? — возмутилась Светка. — Историю решили переписать?! Какие американцы? Никаких американцев не было. И англичан тоже. Берлин наши брали, наше знамя реет над рейхстагом. Ясно? И эту победу у нас никому не отнять!

Светка с достоинством выпрямилась и окинула нас суровым взглядом. Мы все зашагали молча, испытывая жгучую гордость за свою страну и ее былое величие. Что и говорить, гордиться отечеством было приятно. Приятно, но… Худенький белобрысый парнишка среди развалин горящего города почему-то не давал мне покоя. Я снова и снова видела его лицо, ссадину на щеке, разодранное в кровь колено… А с чего я собственно взяла, что его дом разбомбили? Может, он просто шлепнулся где-нибудь с велосипеда или затеял драку в соседнем дворе. И теперь его дома вместо яблочного пирога ждет хорошая взбучка… Да и был ли он вообще, этот немецкий мальчик, из-за которого я спустя шесть десятков лет убиваюсь так, будто все детство просидела с ним за одной партой? И какое мне дело до его разбитой коленки, если… Если во Второй мировой войне героический советский народ победил фашистскую Германию, уничтожив в лице Гитлера гидру мирового империализма… Нет, про гидру я, по-моему, того, загнула… Гидру вроде кто-то другой победил… Или она еще жива? Тьфу… Совсем я что-то запуталась. Нужно будет у папы спросить…