Елена Романова - SOS, или Люся спешит на помощь

— Это что еще такое?! — прогремело прямо над моим ухом. — С собаками нельзя!

— Но она же в сумке! — широко распахнув чистейшие глаза, поразилась Светка.

— А мне без разницы. Больших собак провозить не положено.

— А… она у нас маленькая еще, она у нас щенок, — не очень убедительно попыталась слукавить Чёлочка.

— Все равно не пущу. У меня инструкция. И нечего тут толпиться. Весь проход загородили.

Раскрасневшаяся Светка, набрав побольше воздуха, уже готовилась разразиться очередной возмущенной тирадой, но тут неожиданно в разговор встрял Верблюжонок:

— Да, да, мы понимаем. Инструкция есть инструкция. И соблюдать ее необходимо всем гражданам без исключения. Но у нас неординарный случай. Это ведь уникальная собака, — показал он на меня, я с готовностью приосанилась. — Таких собак по всей России не больше десятка, а в Питере она и вовсе единственная. Собака-экстрасенс. Она и с милицией работает, и со спасателями, и с пожарными. Да вы, наверное, сами в пятницу передачу по Пятому каналу видели. Неужели не узнали? Разве можно забыть эти умные глаза?

Чтобы не подвести Верблюжонка, я скроила умильно-жалостливую морду. Тетка неопределенно хмыкнула и с некоторым интересом покосилась сначала на Верблюжонка, потом на меня.

— По Пятому, говоришь? Экстрасенс? Ишь ты, а по виду не скажешь…

Тетка явно колебалась.

— Пропустите нас, пожалуйста, — с горячностью подхватила Светка. — Вы слышали про пожар в приюте? Эту собаку там очень ждут. Счет идет на минуты.

Тетка причмокнула, поправила шапку и махнула рукой.

— Ладно, шут с вами, пропущу. Только вы ее как следует упакуйте, чтобы и комар носа не подточил.

— Конечно, конечно, — радостно закивал просиявший Верблюжонок, очень довольный успешным разрешением конфликта.

Чёлочка стянула с себя куртку и накинула мне на голову.

— Сиди тихо, не высовывайся. Понятно? — шепнула она мне, и сумка снова поднялась в воздух.

Я замерла. Играть в прятки с теткой из будки было ужасно весело! Интересно, учует она меня или нет? В оставленную щелочку было видно, как перед моим носом чинно плывет тоже затаившаяся в своей сумке Мотя. «Ой, мамочки… мамочки… мамочки…» — доносился до меня ее молитвенный бубнеж.

Пройдя сквозь металлический барьер, мы взгромоздились на длинную-предлинную гусеницу, очень проворно ползущую вниз. Ух ты! Как высоко! От восторга я чуть не выпала из сумки. Если бы не Светка, вовремя вцепившаяся мне в холку, наша команда легко могла бы не досчитаться одного из участников спасательной операции.

— А во сколько была передача про Люсю? — расстроенно спросила все время напряженно о чем-то думавшая Настя. — Я вроде телевизор регулярно смотрю…

«Да, действительно, во сколько была про меня передача и почему мы с Чёлочкой ее пропустили?» Заерзав в сумке, я переводила заинтересованный взгляд с Верблюжонка на Чёлочку и со Светки снова на Верблюжонка и с нетерпением ждала ответа. Но ребята только загадочно переглядывались.

— Ну, приплыли! С тобой точно не соскучишься! А если я скажу, что Люся у нас без пяти минут космонавт, ты что, рванешь покупать билет до Байконура, чтобы успеть проводить ее на Марс и помахать ей вслед кружевным платочком? — сетовала явно очень довольная Светка. — А телевизор, между прочим, людям с повышенной доверчивостью не только регулярно, но и от случая к случаю смотреть категорически не рекомендуется. О рекламе я вообще молчу…

— Да ну вас! И тебя, хитрая морда, тоже, — потрепав меня по макушке, беззлобно улыбнулась Настя и аккуратно поправила молнию на Мотиной сумке.

Мимо нас в обратном направлении ползли две точно такие же, как наша, гусеницы, густо утыканные пассажирами. Лица у пассажиров были скучные, сонные и какие-то невразумительные. Лица в вагонах тоже не отличались особой живостью. Одни откровенно зевали, пялясь на рекламные плакаты, другие читали потрепанные книжонки в пестрых обложках, третьи сидели, тупо уставившись в собственное отражение в стекле напротив. Никто ничего не жевал, и в окнах вместо домиков и деревьев мелькали только редкие огоньки и похожие друг на друга перроны. Единственным приятным моментом в этой поездке была неугомонная сумка, с беспокойным мяуканьем неистовствующая на коленях невозмутимой Насти. «Совсем с ума сошли», «Что я им, девочка что ли?!», «Нет, ну это уже ни в какие ворота», — время от времени обозначала ход своих мыслей сумка. Или вдруг громогласно вопрошала: «Куда мы катимся?», заставляя наиболее чувствительных пассажиров вздрагивать и озабоченно оглядываться по сторонам. Конечно, Мотя заметно скрашивала нам скуку дороги, что было очень мило с ее стороны. Но и она вскоре поддалась ласковым уговорам хозяйки и устало затихла. Больше ничего интересного не происходило.