Вячеслав Килеса - Юлька в стране Витасофии (сборник)

— Вы — удивительный человек, — растроганно сказала Юлька, беря монету. И, обернувшись к Джокеру, попросила:

— Отдай Риду золото, полученное от незнакомца!

— И не подумаю! — отрезал шут.

— Ничего не надо! — всполошился Рид. — Мне пора идти. Удачи вам!

И, напевая песенку, зашагал в сторону Югово.

— Ты не похож на жадину, — глядя на Джокера, задумчиво произнесла Юлька. — Ты — обыкновенный врун. У тебя нет золота, о котором ты рассказывал, да и таинственный незнакомец — явная выдумка. Скажи честно: что тебе от меня надо?

— Благополучно довести до Комнаты перекрестков и помочь попасть на Землю, — скорчив забавную рожицу, объявил парнишка.

— Даже о Комнате перекрестков знаешь! — покачала головой Юлька. — Я тебе не верю. Спасибо за спасение от Батори, но считай, что с этой минуты мы незнакомы. Возвращайся в бродячий цирк.

Гордо вскинув голову, Юлька направилась в Белогорье. Как ни прислушивалась Юлька, шагов позади себя она не услышала — и с огорчением решила, что Джокер последовал ее совету.

Белая дорога свернула в негустой лес. Юлька шла, вспоминая Сову и Мышку, потом перекинулась мыслями на родной дом, маму, отца. Когда она их увидит? И увидит ли?!

Придорожный домик поразил Юльку вывеской: «Уютный приют у Дамаста». А ниже в скобках: «Как у мамы».

Отдыхать Юльке не хотелось, но вывеска так ей понравилась, что она подошла к домику и позвонила в висевший над дверью колокольчик. Н а лице высунувшегося из-за двери толстяка сияло такое счастье, словно он ожидал Юльку с момента рождения.

— Заходите, дорогая гостья! — воскликнул толстяк, подтягивая на живот спадавшие с него шаровары. — Моя кухня и ложе к вашим услугам.

— Я не голодна, да и кровать мне ни к чему, — сообщила, входя в любезно распахнутую перед ней дверь, Юлька. — Зато на материнский уют посмотрю с удовольствием: давно его не видела.

— Конечно, конечно! — суетился толстяк. — Обратите внимание, какие красивые картинки висят на стенах! А какое ложе!

Картинки ничем Юльку не поразили, зато ложе действительно было великолепное: с пуховой периной и симпатичными маленькими подушками.

— Прилягте на минуту: ощутите такое блаженство, словно на седьмое небо взлетели, — уговаривал толстяк. — Только на минутку! Даже сапожки можете не снимать. Поколебавшись, Юлька легла на кровать.

— На спинку, на спинку, — командовал толстяк. — Ручки раскиньте и закройте глазки. Вот так! Молодец!

Что-то щелкнуло и Юлька почувствовала, что ее руки и ноги сдавливают железные кандалы.

— Что вы делаете? — закричала Юлька, пытаясь освободиться.

— Создаю людей идеального роста: по размеру моего ложа, — радостно сообщил толстяк. — Ваши ноги не дотягивают до конца кровати на двадцать сантиметров: придется их удлинить. Сейчас принесу блок и веревки.

— Негодяй! — воскликнула Юлька, лихорадочно прокручивая в уме варианты спасения.

— Вот так всегда: никакого понимания! — огорчился толстяк. — Могла бы и спасибо сказать: не каждому на Прокрустовом ложе полежать удается!

— Так вы Прокруст [170] Прокруст — в греческой мифологии знаменитый элевсинский разбойник. Его настоящее имя было Дамаст, но он был прозван Прокрустом («Растягивателем») за то, что укладывал путников на железное ложе: низкорослых людей он вытягивал, а рослым обрубал выступавшие за пределы ложа ноги. ?! — с ужасом поняла Юлька и заорала: — Спасите!

Дзенькнув, разбилось от брошенного кем-то камня оконное стекло.

— Кто там хулиганит?! — нахмурился Прокруст и, схватив огромный кухонный нож, ринулся на улицу. Послышался грохот, вопль Прокруста, затем наступила тишина. Дверь распахнулась, и Юлька с облегчением увидела остроглазое лицо скалящего зубы Джокера.

— Я же говорил: тебя первая курица заклюет! — ухмыляясь, шут освободил Юльку от кандалов. — Хватить нежится на перине: нас ждет Белогорье!

— Что с Прокрустом? — спросила Юлька, вскакивая с кровати.

— Бедняжка: споткнулся о мою ногу, — пояснил шут и недоуменно сморщил лоб:

— Куда он так быстро бежал?! Неужели мой камень его рассердил?

Выйдя из домика, Юлька полюбовалась неподвижной тушей Прокруста, а затем, ткнув пальцем в вывеску, скомандовала Джокеру:

— Убери ее! Хватит этому жулику народ обманывать!

Подпрыгнув, парнишка повис на вывеске, а когда та под тяжестью Джокерова тела оторвалась от стенки, зашвырнул «Как у мамы» далеко в сторону.

— Видишь, какой я послушный? — скорчил Джокер умильную физиономию. — А ты мне недоверием угрожаешь.