Александр Барков - Неукротимый партизан

— Ура! — Денис побежал вслед за Суворовым, но, вспомнив о матушке, замедлил шаги и, свернув на боковую тропу, помчался к дому.

На крыльце сидел его друг Андрейка, сопя вытаскивал из ноги занозу.

Возбуждённый, запыхавшийся Денис выпалил:

— Слезай-ка живей! Что я тебе расскажу…

Андрей с недоверием глянул на него сверху вниз:

— Чего вздумал?

— Суворов! — крикнул Денис. — Я с Евдокимом только что видел Суворова!

— Врёшь! — ошеломлённый Андрей мигом слетел с крыльца, позабыв про занозу. — Когда? Где?

— Там! — Денис махнул рукой на ближний лесок. — Он говорил со мной… Назвал «удалой!»

И, словно в подтверждение слов Дениса, издалека донёсся звук боевой трубы.

— Ищи! — крикнул Денис, и в ответ из ближнего леска донеслось протяжное:

— И-щииии…

Голос плывёт над серебристыми водами, над лужком, над озером и теряется где-то вдали. Дневной жар ещё курится над соломенными крышами хат, над пожелтевшей, мягкой от пыли дорогой.

Мальчик спрятался за пригорок и замаскировался: «Попробуй теперь найди!»

Всматриваясь в ряды стройных тополей, выстроившихся вдоль дороги, Денис представил себе шеренгу воинов-великанов, готовых ринуться в бой по первому его приказу. Пусть только покажется враг!

Тем временем друг Дениса, сын полкового егеря Андрейка, пробирался к опушке леса. Его рыжая голова то и дело мелькала в кустах, словно солнечный одуванчик.

По уговору достаточно было подкрасться и дотронуться до плеча противника, чтобы тот считался побеждённым.

Андрейка полз по траве, прислушиваясь к малейшим звукам и шорохам. У дороги он решил влезть на тополь, чтобы получше разглядеть с высоты опушку леса: не спрятался ли там Дениска?! С трудом добрался до середины дерева, раздвинул ветви, осмотрелся кругом: не покажется ли где белая рубашка?

Вдалеке голубой змейкой вился дымок, отделяясь от крохотных белоснежных хат. По дороге не спеша ступал могучий вол. Зеленовато-голубым цветом отливала вода в озере. Андрей загляделся по сторонам и на миг позабыл про Дениску. Его внимание привлекали круги, внезапно возникшие на середине озера.

— Что там? — удивился Андрейка, — Неужто резвятся рыбы?

Он соскользнул с дерева, разорвав о корявый сук штанину.

«Семь бед — один ответ! — махнул рукой Андрейка. — У Дениски вовсе рукав оторван». И, пригибаясь к земле, побежал к озеру.

Едва голые пятки мальчика коснулись воды, как кто-то хлопнул его по плечу.

— Стой! — раздался звонкий голос Дениса, появившегося внезапно, будто выросшего из-под земли. — Теперь ты мой пленник!

— А ты… ты от… ку… да? — заикаясь от волнения и неожиданности, спросил Андрейка. — Там, на воде, круги какие-то… Сплаваем, поглядим…

— Круги? — рассмеялся Денис. Затем размахнулся, кинул вдоль поверхности озера плоскую гальку, вынырнувшую несколько раз из воды, и лукаво подмигнул другу: — Военная хитрость!

Андрей шмыгнул носом, поскрёб с досады в затылке и, погрозив Денису кулаком, медленно поднял руки вверх.

Словам Суворова суждено было сбыться: в семнадцать лет Денис Давыдов отправился в Петербург и поступил в один из гвардейских кавалерийских полков. Там он с усердием изучал военную историю. А кроме того, в совершенстве овладел французским языком, полюбил литературу и начал писать стихи.

Грозный роковой 1812 год, когда «великая» шестисоттысячная французская армия под командованием императора Наполеона Бонапарта пошла войной на Россию, Давыдов встретил в седле. Он командовал первым батальоном Ахтырского гусарского полка. При отступлении войск он видел, как крестьяне защищали свои деревни, как закапывали в землю мешки с зерном, жгли избы, резали и угоняли в леса скот. А отдельные храбрецы объединялись в небольшие сходки, вооружались топорами, вилами. Народ сам стал нападать на французские войска. И тогда у лихого гусара зародилась мысль об организованной партизанской войне. Он решил создать отряды из казаков и гусар, чтобы наносить по французским тылам удар за ударом.

Незадолго до Бородинского сражения подполковник Давыдов пришёл к храброму полководцу суворовской выучки генералу Багратиону и рассказал ему о своём намерении. Багратиону пришлось по душе предложение гусара о дерзких боевых операциях в тылу врага. И он тотчас же поехал доложить о сём главнокомандующему русской армией фельдмаршалу Кутузову.