Юрий Сотник - Про наши дела

Товарищ Белов повернулся и ушел в райком. Женщина подняла завснаба с мостовой, слегка шлепнула его и уже совсем добродушно сказала:

— Иди! К мамке беги. Да скажи, чтобы она тебя за уши оттрепала. Снабженец!

Мы все трое отправились в школу. Настроение у всех было, конечно, скверное. Оська сердито стучал себя пальцем по лбу:

— Остолоп! На все дело пятно наложил! Как мы теперь в райком покажемся? С нами там и разговаривать не пожелают. Скажут: хороши восстановители! Одно чинят, другое разрушают. Понимаешь, что ты наделал?

Тимошка молчал и вздыхал.

— Ося! — вдруг сказал он.

— Что?

— А ведь нам ничего не будет. Слышал, как товарищ Белов сказал: «Материалами школа обеспечена. Сообщу вашему директору»?.. А у нас директора нет. Значит, он на десятилетку подумал. Вот им и попадет.

— Очень мило! Нашел чем утешить! Выходит, мы не только воруем, но еще и на невинных людей все сваливаем.

Я предложил вернуться и объяснить секретарю, что мы не десятилетку восстанавливаем, а семилетку. Но Оська сказал, что после такого конфуза у него язык не повернется с ним говорить.

— Придется теперь самим все материалы добыть. Хоть лопнуть, а добыть! — сказал он.

История с Тимошкой испортила нам настроение. Но уже на Осетровой слободке Оська повеселел:

— Смотрите, ребята! Нет, вы только посмотрите! — воскликнул он, остановившись и протянув руку в сторону холма. — Видел когда-нибудь наш город такую картину? А? Видел?

Мы тоже остановились, и Тимошка даже захохотал от восхищения.

Вся площадка на холме была усеяна множеством ребят. Они сновали туда и сюда, вбегали в двери школы, влезали в окна и выскакивали оттуда, таскали какие-то предметы. Голоса их доносились даже сюда, на Осетровую слободку, и легко можно было представить себе, какой стоял там шум.

Мы добежали до холма, бегом поднялись на вершину и… остановились в изумлении.

Со всех сторон нас окружили ребята. Все они были вооружены захваченными из дому носилками, лопатами, ломами, а то и просто дощечками и палками. И все были совершенно черные, от пяток до макушек.

Мы долго смотрели на них, вытаращив глаза.

— В чем дело? Почему вы так закоптились? — отрывисто спросил Оська.

Вразвалку подошел Яша. Лицо его, майка, голые плечи и руки были одного цвета: черного.

— Территорию от мусора очищаем, — сказал он и добавил озабоченно: — Носилок вот не хватает!

Оказывается, строители, по его указанию, выгребали из школы мусор, в котором было много пыли и сажи.

Мы успокоились.

Тимошка отобрал себе команду в пятнадцать человек и убежал с ней искать по городу материалы, предварительно дав Оське слово, что будет действовать честно. Остальные ребята снова рассыпались по всему холму.

Оська сказал мне:

— Ну что ж, пойдем и мы работать!

— А как же наши новые костюмы? Нужно сбегать переодеться.

— Некогда бегать! Мы члены комитета и должны показывать пример. Снимем рубашки и положим в сторонку.

Делать нечего. Вскоре мы с Оськой уже ковыряли двумя фанерками золу, накладывая ее на носилки, еще через две минуты мы были такие же черные, как и другие строители.

Я до сих пор жалею, что у меня не было в этот день фотоаппарата, чтобы засиять нашу работу и послать снимок в «Пионерскую правду».

Более семи десятков закопченных ребят бегали, копали, долбили, скребли. Одни, завывая, как сирена пожарных автомобилей, мчались с носилками и, добежав до воронки от тяжелого снаряда, сбрасывали в нее мусор; другие под команду «Раз, два — взяли!» выдергивали из-под хлама ржавые куски железа; третьи семенили, прижав к груди кирпичи от развалившейся печки; четвертые выпрямляли гвозди, стуча по ним камнями…

На площадке перед школой было два крытых убежища — траншеи, которые хорошо сохранились. Мы их превратили в склады.

Здесь хозяйничала Галина с целой бригадой своих помощниц. Она вертелась с блокнотиком в руке, растрепанная, похожая на зебру от ржавчины и сажи, размазанных по лицу, и, сильно волнуясь, кричала:

— Куда кладешь, растяпа! Железо — в тот склад!.. На что мне твои битые стекла? У меня не мусорная яма!

То и дело на холм поднимался кто-нибудь из работников отдела снабжения. Гора старых досок, обрывков толя и прочих «стройматериалов» непрерывно росла.

Словом, все шло прекрасно. Однако часов около трех случилась маленькая неприятность.

На холм пришла хорошо одетая гражданка. Она оглянулась и спросила: