Любовь Воронкова - Село Городище. Девочка из города. Федя и Данилка

Мокрые дотла, испуганные, исцарапанные, Федя и Данилка выбрались на шоссе. Дрожа и от холода и от пережитого страха, они торопливо и молча шагали по гудрону.

Вдруг Федя поглядел на Данилку:

- А ты откуда на горе взялся?

Данилка повел плечами, обтянутыми мокрой рубашкой:

- Ну, вот и взялся. Пришел, и все.

- И грозы не боялся?

- Ну… боялся. А тебе что?

Федя больше ни о чем не стал спрашивать. Хоть и крепкий он был, а едва-едва удержался, чтобы не заплакать. Еще бы немного - и, пожалуй, будь здоров, нырнул бы в каньон. Если бы не Данилка!

Дождь редел. Небо светлело.

«Хорошшо, хорошшо…» - шептал блестящими жесткими листьями тополь во дворе у Данилки.

И абрикосы лепетали чуть слышно:

«Хорошш дожждичек… хорош… хорош…»

В этот день мать никуда больше не пустила Данилку. Она дала ему чистую сухую рубашку, чистые штаны с заплаткой на коленке и велела сидеть дома:

- Сиди вот и читай книжку.

Сама она тоже прибежала с виноградников вся мокрая. Дождь прогнал их с работы.

Мать прибиралась во дворе. Разрыхлила землю под олеандрами - скоро зацветут олеандры, - замела мусор, собрала щепки от дров…

Данилка держал книжку в руках, а сам смотрел, как мать прибирает дворик. Он бы и сам подобрал щепки и замел мусор. Но мать закутала его в теплую шаль и велела сидеть и греться. Данилка болел зимой воспалением легких, вот теперь мать все и боится, что он опять заболеет.

- А у нас новости, - начал Данилка.

Он все ждал, когда мать заговорит с ним. Но мать так захлопоталась, что и забыла про Данилку. Однако услышала про новости и тотчас улыбнулась:

- Ну! Какие же это, сынок?

- Вот - ласточки-воронки хотели над самой дверью угнездиться. Я им сказал: «Здесь вам не место, вас кот живо достанет».

- А они что сказали?

- Они сказали: «Ладно. Хорошо, что про кота напомнил». И улетели.

А потом Данилка стал спрашивать:

- А тебе лозы на винограднике что говорили?

- Говорили: «Обрежь скорее ненужные ветки. Они нам мешают. Если они останутся, виноград у нас будет мелкий и совсем никудышный!»

- И тогда ты стала обрезать?

- Конечно. И я. И вся наша бригада. Обрезаем, подвязываем. Обрезаем, подвязываем. А лозы нам спасибо говорят и все поторапливают.

- А им больно, когда обрезают? - спросил Данилка.

- Нет! - Мать легонько махнула рукой. - Они только рады!

Отец, надвинув на лоб большую соломенную шляпу, сидел во дворе под тополями. Он чинил рыболовную сеть, курил трубку и молча слушал. А потом сказал:

- Все чепуху мелете. Кто у вас большой, кто маленький, не разберешь. Ты, парень, лучше учился бы вот сети плести, а ты только языком небылицы плетешь. У всех рыбаков ребята сети плести умеют.

- Все рыбаки берут ребят рыбу ловить, - сказал на это Данилка, - а вы меня, папа, никогда не берете.

- Правильно сказал, сынок, - поддержала Данилку мать.

Отец прищурил свой черный глаз:

- А что ж я тебя на кораблу вместе с топчаном потащу?

- А разве я, папа, к топчану прибитый?

Отец усмехнулся:

- Ладно. В таком случае, разбужу. Но, если сразу не вскочишь, прощай. Один уйду.

Данилка долго не мог уснуть в эту ночь. Все думал - как-то он с отцом пойдет к рыбакам, как-то он сядет с ними в лодку… А вдруг да еще и на кораблу возьмут?

Кораблой рыбаки называли деревянную вышку, которая стояла посреди залива. Если взобраться на эту кораблу да посмотреть вниз, то все морское дно сквозь воду увидишь. И всю рыбу увидишь… У Данилки сердце замирало от волнения, и он все ворочался на своем топчане.

Давно уже затихла деревня. В доме все спали - и отец и мать. И серый кот спал. И поросенок спал во дворе; слышно было, как он похрапывал во сне. И куры спали, забравшись на развесистый кизиловый куст под окнами. Белые, будто комья снега, сидели они среди темных росистых веток и спали, попрятав головы под крыло.

Вышел месяц, заглянул на терраску к Данилке:

«Ты не спишь, Данилка?»

«Не гляди на меня, - прошептал Данилка, - я засну сейчас».

И заснул. Да так крепко, что и не слышал, как его окликнул отец.

И только когда отец тронул его за плечи, Данилка очнулся. Он не сразу понял, что надо отцу. Зачем он будит Данилку? Ведь ночь только сейчас наступила!

- Вижу, к топчану ты все-таки прибитый, - сказал отец. - В таком случае, один ухожу!

Данилка сразу вскочил.

На земле стояла ночь.