Георгий Скребицкий - От первых проталин до первой грозы. Повесть о детстве

Бумага нашлась, даже разноцветная, клей тоже, нашлись и какие-то тряпочки. И мы с жаром принялись за работу.

Какой это был замечательный вечер! Как мне было грустно, когда Катю позвали идти домой. И ей, видно, тоже очень не хотелось уходить.

- Я обязательно к вам на днях опять приду, - кивнула она мне на прощанье.

В эту ночь я никак не мог уснуть. Всё думал о Кате, о том, что она скоро опять придёт и принесёт с собой настоящую крохотную посуду. Думал о том, что плюшевые мишки и зайчата теперь наши сынки и дочки… От всего этого сладко сжималось сердце и совсем не хотелось спать.

- Почему ты ворочаешься, не спишь? - недовольно проворчала мама. Наверное, блохи кусают? Говорила тебе - не клади Иваныча на постель. Вот блох и напустил. Сейчас простыню ромашкой посыплю.

Ах, мама, мама! Разве могла она угадать, что творилось в моей душе? Пусть сыплет в постель ромашку, пусть хоть засыплет ею весь дом. Но ей не убить того счастья, которым теперь полно моё сердце.

Чтобы не сердить маму, я свернулся калачиком в постели, стал Думать о Кате, о предстоящих чудесных днях; всё думал, думал да и не заметил, как заснул.

Наступили поистине волшебные дни. Мы с Катей совсем подружились, постоянно бегали друг к другу, играли в папу, маму и деток. Катя сшила всем моим зайцам и медвежатам штанишки, платьица, юбочки. Они пили и ели из настоящих крохотных чашечек, блюдечек. Для такого угощения мама давала нам хлеба, сахару, а иногда и печенья или пастилы. Дети У нас были послушные, они никогда не дрались, не ссорились. Мы с Катей - тоже. Казалось, счастью нашему ничто не угрожает.

И вот как-то утром приехал Серёжа. Я ему очень обрадовался, начал расспрашивать, что интересного он видел за эти две недели в Москве, ходил ли с мамой в цирк или хотя бы в театр.

Серёжа охотно обо всём рассказывал и вдруг с изумлением спросил:

- А это что за зверинец?

В углу комнаты мной и Катей были выстроены из кубиков комнаты, и в них на крохотных стульчиках чинно сидели за столом наши сынки и дочки.

- Зачем ты медведей в какие-то лоскуты нарядил? - не понял Серёжа. - Как же мы теперь на них охотиться будем? И клетушки им настроил. Какая чепуха!

Серёжа тут же хотел разорить всю квартиру и сорвать одежду с моих детей. Но я поспешил им на помощь.

- Не трогай, не трогай! Это наши сынки и дочки!

- Твои сынки и дочки? - изумился Серёжа. Я тут же рассказал ему о Кате и о том, как мы с ней подружились и вместе играем.

- Если хочешь, мы и тебя примем с нами играть. Но Серёжа только презрительно усмехнулся:

- Играть с девчонкой в папу и маму! Нет уж, играйте вдвоём. Я вам не товарищ.

Не знаю почему, но я вовсе не обиделся на него за такой отказ, даже его пренебрежительный тон меня вовсе не огорчил. «Не хочет, и не надо, подумал я. - Нам с Катей и вдвоём очень весело».

В этот же вечер Катя, как обычно, прибежала к нам. Мамы и Михалыча дома не было: они ушли в гости. Я немного волновался, как буду знакомить Катю с Серёжей. Но всё вышло очень просто. Увидя Катю, Серёжа почему-то совсем не растерялся, а поздоровался с нею так, будто знал её уже давным-давно.

Чтобы не терять золотого времени, я тут же предложил Кате продолжать игру в папу и маму.

- А вы будете с нами играть? - весело спросила она Серёжу.

Нет, не буду, - так же весело и даже небрежно ответил он.

- Почему?

Потому, что это смешно и глупо. В это только малыши играют.

И вдруг, к моему изумлению, Катя вся покраснела.

- Ну, не хотите, давайте во что-нибудь другое играть, - смущённо сказала она. - Хотите в салочки?

- Вот в это хочу, - кивнул Серёжа. И тут же крикнул: - Катя салочка! Спасайся кто может!

Мы побежали от неё в разные стороны. Катя погналась за Серёжей. Вбежали в столовую. Серёжа ловко увёртывался. Катя никак не могла его поймать и осалить. Видя, что меня никто не ловит, я сам подбежал к Кате, дразня её:

- Салочка, салочка, не боюсь тебя!

Но Катя даже не обратила на меня никакого внимания, будто меня и вовсе не было. Раскрасневшись и запыхавшись от беготни, она гонялась за Серёжей вокруг обеденного стола и всё повторяла:

- У, противный, противный, всё равно осалю!

Наконец Серёжа нарочно поддался ей. Катя его осалила и со смехом побежала спасаться.

Серёжа - за ней. Они выбежали из столовой к Михалычу в кабинет.

Чувствуя себя совсем лишним, я уныло поплёлся следом. Кабинет был разгорожен ширмой для приёма больных. Катя с Серёжей меня не видели.

В кабинете Серёжа сразу же догнал и осалил Катю.