Георгий Скребицкий - От первых проталин до первой грозы. Повесть о детстве

Товарищи галдят, на меня с завистью, с уважением поглядывают. Я герой, должен радоваться, гордиться своим успехом. А мне, помню, вдруг сделалось совсем не весело, стало жалко, что мой белый кораблик уплыл и больше уже никогда ко мне не вернётся.

Отошёл я тогда от ребят в сторонку и побрёл один вдоль реки. Иду, а сам на широкую водную гладь посматриваю - не видать ли где моего кораблика. Нет, нигде не видно. Значит, совсем уплыл.

Так я в тот раз к ребятам и не вернулся, а прямо пошёл домой.

Мама даже удивилась:

- Что это ты так рано, и даже сухой совсем? Почему такой невесёлый? Случилось что-нибудь? Я только кивнул головой. Мама забеспокоилась:

- Что, что случилось?

А я хотел рассказать и не смог, и вдруг в слезы, только твержу одно:

- Кораблик, кораблик уплыл, совсем уплыл… Мама сразу же успокоилась и даже рассмеялась:

- Вот так несчастье! Ещё сделаешь. Я тебе хорошей бумаги дам. Ну, успокойся. Стоит ли расстраиваться из-за какой-то бумажки?

Не поняла меня мама: не бумаги мне было жаль, Я знал, что мама мне ещё лучше даст; из неё я наделаю много-много корабликов. Но только того, самого первого, который в речку, а может, даже в море уплыл, никогда не увижу.

Кораблик-герой! Пусть он был сделан из листочка самой простой бумаги. Но ведь он первым преодолел все трудности, все преграды. И вот теперь он уплыл от меня, от своего капитана, и больше уже не вернётся. И от одной этой мысли я вновь был готов горько заплакать.

Середина апреля. Снег в полях уже весь растаял и только белеет кое-где по овражкам. Иной раз в полдень солнышко так пригреет, что становится жарко, совсем по-летнему.

В саду летают бабочки: пёстренькие крапивницы и жёлтые, как осенний листок, лимонницы.

Мы с Михалычем уже поймали по такой бабочке, усыпили эфиром и, расправив им крылышки, оставили посушить. Это первые сборы нашей будущей коллекции.

По вечерам мы с Михалычем заняты важным делом - набиваем патроны для охоты на вальдшнепов. Трудимся только вдвоём - Серёжи нет, он уехал на весенние каникулы к своей маме.

Но зато я работаю за двоих: помогаю Михалычу насыпать дробь в патроны и затыкать их кругленькими картонными затычками. Они называются пыжи.

Когда мама проходит мимо нас, она неодобрительно покачивает головой:

- Смотрите, как бы всё это не взорвалось.

- Мадам, ну что вы только говорите? - удивляется Михалыч. - Мы же дробью патроны заряжаем. Разве дробь может взорваться?!

- Всё может случиться, - уклончиво отвечает мама. - Вот упадёт на пол и взорвётся.

Тогда, чтобы доказать неосновательность подобных опасений, я вскакиваю со стула, бросаю на пол несколько дробинок и начинаю на них приплясывать:

- Вот видишь, ничего и не взрывается!

..мы с Михалычем заняты важным делом - набиваем патроны для охоты на вальдшнепов.

Но мама только отмахивается:

- Ну вас совсем, страшно глядеть! Она поспешно уходит, а мы продолжаем прерванное занятие.

В эти весенние дни Михалыч не только готовился к охоте - он уже раза два побывал на ней, правда пока без результата. Говорит: ещё рано, холодновато в лесу, и вальдшнепы плохо тянут.

Но вот как-то днём небо заволокли тучи, блеснула молния, и над нашим домом треснул, оглушительно загрохотал первый раскат грома.

Где-то хлопнула дверь, по комнате пробежал холодок, послышался голос мамы:

- Затворяйте фортки, гроза!

В доме сразу потемнело. А сквозь стёкла окна я увидел, как голые вершины берёз в саду будто покосились все в одну сторону и затрепетали ветвями. Вспышка молнии, ещё удар грома, и вот уже крупные капли дождя забарабанили по крыше, по стёклам окон.

В это время входная дверь широко рас-пахнулась, в переднюю вошёл Михалыч. На его шляпе, на пальто тёмными кружками виднелись следы дождя, на носу сверкала крупная капля, а всё лицо так и сияло.

- Поздравляю с первой грозой! - объявил он. - Вот теперь сразу потеплеет. - Он многозначительно взглянул на меня. - Ну-с, молодой человек, если к вечеру дождь утихнет, не проехать ли нам с вами в лес, не поглядеть ли, как там наши долгоносики поживают? После тёплого дождичка они, наверное, хорошо потянут!

Я с мольбой и надеждой взглянул на маму: позволит или нет.

- Да уж поезжайте, что с вами поделаешь!

В ответ я издал такой торжествующий крик, что толстый кот Иваныч от испуга спрыгнул с дивана, и стрелой взлетел на шкаф.