Нисон Ходза - Конец Дракона

Мой гость, значит, молчанкой забавлялся. Молчит, а глаз с меня не спускает, пугает, значит. Наконец бровь одну рыжеватую вверх поднял, заговорил.

Хоть и не чисто по-русски, однако понять можно.

- Ты есть староста? - спрашивает.

Отвечаю, как положено:

- Точно так, господин офицер. Я есть староста, по фамилии Андрей Петрович Правдин.

- Сообщай, староста, кто есть опасно больной в вашей деревня.

- Слава богу, - отвечаю, - все здоровы, только малость с голоду отощали.

А он:

- Думай хорошо. Говори скоро. Сколько есть в ваша деревня баба унд киндер - дети?

Отвечаю по-военному:

- В нашей деревне на сегодняшний день числится тридцать четыре бабы женского пола и девять ребятишек несовершеннолетнего возраста. Сейчас представлю список наличных жителей.

Встал я на скамью, достал из-за иконы лист с печатью, на листе все наши жители переписаны.

- Вот, - говорю, - пожалуйста.

Немец список взял - и опять за свое.

- Кто из бабы или дети есть сильно болен, кому надо делать операций?

А я свое:

- Все живы-здоровы, операций не требуется.

Тогда он губами этак, вроде улыбки, изобразил на

своем щекастом лице и новый вопрос задает:

- Кто в деревня есть посторонний?

- Нету, - отвечаю, - посторонних. У меня все по закону, все в соответствии!

Тут он погладил свою кобуру, вроде как приласкал, и снова:

- Нет посторонних? А доктор? В какой изба находится фрау доктор? Даю предупреждений: за обман тебе будет повешение. В какой изба есть доктор, кто есть болен?

Вижу, дело невеселое! Крещусь на икону и сам слышу, как голос мой дрожит:

- Господь правду видит! Не знаю, про что говорите, господин офицер. У нас кто заболеет - сам травкой лечится. Очень даже помогает…

Он губами пожевал, что-то бормотнул по-немецки, потом говорит:

- Выходи из дом вон!

Вышли мы из дома - телега на старом месте. К оглобле сено привязано, и лошадка то сено не спеша хрумкает. Телега, значит, на месте, а полицаев нет. Я глазами в одну сторону, в другую - и все понял. С того проклятого дня августа сорок первого года в Липицах наших после пожара только на единственной улице избы остались, да и то - по одной стороне. Сейчас это для полицаев куда как хорошо было! Один стал в начале улицы, другой в конце. И все! На запоре улица! «А где ж, - гадаю, - третий полицай?» Смекнул: на задах караулит, чтобы кто из баб огородами не ушел.

«Что, - думаю, - дальше будет?» А дальше - слышу грузовик где-то фурчит. Оглянуться не успел - подкатил грузовик к телеге. Полна машина солдат. Тут очкастый гаркнул им что-то по-своему, все солдаты с машины попрыгали и - по избам! Опять меж лопаток пупырышки у меня забегали да и ноги вроде как без костей стали - подгибаются.

Чтоб долго не тянуть, скажу-прочесали немцы все избы: и на чердаки заглянули, и в сараи, и в подпол лазали, и на сеновалах- все вилами истыкали, а потом выгнали всех баб из домов и построили в одну шеренгу перед телегой. А у телеги - полицаи и сам господин обер-лейтенант, список в руках держит и опять вроде улыбки губами изображает. Потом оперся на телегу и кобуру поглаживает. Это, видать, у него привычка такая.

Все шло по намеченному плану, я все точно рассчитал. Машина с зондеркомандой прибыла минута в минуту.

И вот предо мною стоят все бабы из этой деревни. Я пересчитал их. Итог сошелся со списком. Налицо тридцать четыре бабы. Я рассуждал логично, как учил меня мой шеф. Передо мною стоят тридцать четыре бабы. Но мне известно, что здесь в Липицах находится жена генерала Карева. Значит, их должно быть тридцать пять. Напрашивается вывод: либо Карева успела скрыться, либо одна из липецких баб ушла рано утром в соседнюю деревню или в лес за грибами, а генеральша Карева преспокойно стоит передо мной, изображая деревенскую бабу. Я был склонен принять этот вариант. У Каревой не было возможности скрыться: мы появились в деревне неожиданно, полицаи немедленно замкнули улицу с обеих сторон, когда и как она могла скрыться? Нет, Карева стоит сейчас в этой шеренге, и моя задача ясна: обнаружить ее среди тридцати четырех грязных русских баб.

Я посмотрел на старосту и сразу заметил, что он испуган. Мне даже стало весело: неужели этот старик надеется меня провести? Он-то отлично знает, что Карева здесь. Что ж, он получит то, что заслужил, - будет болтаться на перекладине собственных ворот!

Я начал с того, что приказал каждой бабе пройти мимо меня, ведь походка может сказать о человеке много. Интеллигентная женщина, не знающая физического труда, ходит совсем не так, как деревенская баба. Я не сомневался, что походка выдаст Кареву.