Анастасия Перфильева - Помпа

— Айда! — обрадовалась Юлька.

Оказывается, Таня-лаборантка была уже на месте, даже разогрела где-то принесённый девочками обед.

— Три миски ставь, вместе поедим, — распорядился Пётр, моя над раковиной руки и протягивая Юльке мыло.

— Это же для вас! Вы же домой не скоро…

— Какой я тебе ВЫ? Для тебя. Мой лапы и живо за стол. Бабуля на целую артель приготовила…

Уселись. Поели с большим подъёмом. Пока Таня убирала со стола, Пётр курил, стоя у форточки.

— А ведь плохи наши дела, девочки! — вдруг сказал он.

Юлька недоумевающе подняла глаза.

— Ты, сестрёнка, горожанка, цену воды вряд ли знаешь…

— Знаю! Мы дома платим. Копейки, конечно…

— Я не про то. — Пётр рассмеялся. — И когда дождь идёт, небось ворчишь: гулять нельзя.

— Конечно. В дождь плохо.

— А для нас, Юлечка, — Пётр выпустил в форточку белое тающее колечко, — без дождей худо. Нет воды, полная беда. Надо ведь и ферму обеспечить, и гараж, и столовую. А рабочие в совхозе? Огороды посохнут: не будет ни овощей, ни фруктов. Уровень воды до десяти метров спал. Понимаешь?

Юлька сочувственно потрясла головой. Так приятно было, что Пётр говорит с ней, как с равной, делится заботами…

— Знаешь, какой глубины должно быть водохранилище при нормальном весеннем пополнении?

Юлька пожала плечами, похлопала ресницами.

— Двадцать два метра. Да-с!

— Как всё равно в Чёрном море? — ахнула она.

— Ну, море поглубже. Ваш дом в Москве — много этажей?

— Шесть.

— Сосчитай-ка, сколько будет метров?

Юлька опять похлопала ресницами, нагнулась, долго шевелила под столом пальцами.

— Двадцать?

— Молодец, соображаешь, примерно так, — похвалил Пётр. — Значит, глубина водоёма должна быть больше, чем ваш дом.

— Ой-ой-ой! — восхитилась Юлька.

— Сейчас же воды вместо миллион двести кубиков насилу пятьсот тысяч наберётся. Того гляди, дно покажется. Тут голову поломаешь!..

Пётр заходил по лаборатории, Юлькина голова, как по ветру, поворачивалась за ним.

— Выход надо искать, выход! С начальником, с комсоргом советовался. Думаем так: по всем колхозам, что водой снабжаем, у кого есть на усадьбах старые колодцы либо скважины — своими силами восстанавливать!

— На каких усадьбах? — не поняла Юлька.

— На участках приусадебных. Неужели не ясно? — Взъерошив светлые волосы, Пётр продолжал: — Аврал объявить! Вот у нас, к примеру, в Изюмовке на усадьбе скважина брошенная есть, на другом конце тоже, у дяди Ефима ещё. Мало-мало, а людям подмога! Внутренние ресурсы. Мы, конечно, совет подадим, что и как…

— А раньше… когда водохранилища никакого совсем не было, — спросила Юлька, стараясь поддержать серьёзную беседу, — откуда же воду в Изюмовке брали?

— Был когда-то, старики помнят, водопровод на Агармыше в пещерах. А то вовсе бедовали, при нашем-то климате.

— В пещерах? Каких? — Юлька даже встала.

— Там… — Пётр неопределённо махнул рукой на видную из окна гору. — То ли немцы его завалили, то ли сам из строя вышел. Дело прошлое.

— А если… если его поискать? Хорошенько. И починить? — Глаза у Юльки загорелись.

— Время дороже. И ни к чему. Скоро канал подведут.

— Нет, а всё-таки… — не унималась Юлька.

Воображение её разыгралось. Как же так? В пещерах есть старинный водопровод, который мог бы помочь Петру, то есть его водохранилищу, то есть их Изюмовке… Она запуталась.

— Езжай-ка ты, сестрёнка, домой, — перебил её мысли Пётр. — По дороге занесёшь в контору секретарше эту записку. — Он протянул Юльке бумажку с цифрами, она крепко зажала её в кулак.

— Пётр Фёдорович, — пропела Таня-лаборантка, — начальник звонил, тоже о плане вашем наказывал. Докладную, мол, составьте, где у вас на примете по колхозам эти самые «ресурсы».

— Сейчас на водосбор загляну, в насосную и засяду писать. Пусть народ за дело берётся, раз беда общая. Привет.

Пётр быстро вышел.

Юлька всё стояла, думая. Нет, упустить такой случай нельзя! Вдруг это она сумеет… Что, если отправиться на поиски в пещеры? И когда на водохранилище станет совсем-совсем плохо, прийти и сказать… Да, но в какие именно пещеры? Надо скорее расспросить ещё! А если Пётр высмеет? Но ведь можно незаметно, исподволь…

Юлька приняла решение: бегом в контору, отдать секретарше записку, вернуться и — за Петром, за Петром!

Схватив очки, даже не попрощавшись с Таней, она опрометью бросилась с лестницы к двери. Пётр был ещё виден. Он шагал куда-то в сторону по дороге, где, то скрываясь, то возникая среди тополей, поблёскивала зеркальная полоса воды.