Александр Власов - Грозовыми тропами

Антик сжалился над ним.

— Не мучайся! Так и скажи — на завод пошли, уборку будут делать!.. Великая тайна!.. А вот оборудование они зря искать перестали.

— Ты и про это знаешь? — удивился Сенька.

— Я все знаю! — Антик похлопал Сеньку по плечу. — Мне ведь не жалко — пусть завод работает… И мама говорит — пусть работает!.. Я и со своими ребятами уже разговаривал. Скоро мы начнем искать оборудование!

— Ну да? — вырвалось у Сеньки.

— Помогать будешь?

— Да хоть сейчас!

Антик наклонился к Сеньке и прошептал доверительно:

— Пожалуй, и в газетах об этом напишут: сын Дымбаева и сын сторожа Семенова возвращают на завод утраченное имущество.

— Напишут! Обязательно напишут! — с искренней радостью подхватил Сенька и спросил шепотом: — Может, ты и место знаешь?

Антик развел руками:

— Чего не знаю — того не знаю! Мой папа — человек скрытный!

— Ничего! Все равно найдем! — утешил его Сенька. — Ты еще не видел, как я ныряю! Глубже всех!.. Всю реку прощупаем!

Антик еще раз похлопал Сеньку по плечу.

— Не поставить ли все-таки тебя вместо Борьки?.. Я подумаю…

На заводе кипит работа. Девчонки моют окна и до блеска натирают стекла. Мальчишки возят тачки с мусором, лопатами и косами срезают заросли бурьяна.

Колька Клюев с двумя пареньками вставляет в раму выпавшее стекло.

Разговор идет о Сеньке.

— Надо не отворачиваться, а устроить ему темную! — запальчиво говорит один из Колькиных помощников. — Подловить вечером и выдать за все сразу!

— Разобраться надо! — возражает Колька.

— Может, он от обиды шляпу натянул! — вмешивается в разговор Верка Дадонова.

— А на тот берег зачем поехал? — спрашивает кто-то. — Тоже от обиды?

— Я и говорю — разобраться надо! — повторяет Колька. — Темную успеем!.. Пчелы не кусают без разбора!

К ребятам подходит молодой рабочий, улыбнувшись, спрашивает:

— Это вы — «Пчелки красные»?

— Мы!

— Самых главных — к директору! Совещание будет…

— Ладно, придем! — с достоинством отзывается Колька. — Пусть без нас не начинают!..

Комната набита комсомольцами. Все скамейки заняты. Сидят на подоконниках, стоят у стен. Сзади, на последней скамейке — Колька Клюев и командиры десяток. У небольшого стола, покрытого куском кумача, — Василий. Он заканчивает свое выступление.

— Так и остался котел на том берегу!.. Но пусть не радуются нэпманы! Котел мы переправим через реку! И нэпманов одолеем! Обязательно одолеем! Вон нас сколько! Да еще, — он подмигнул своему брату Кольке. — Да еще «Красные пчелы» помогут! Тоже сила немалая! Верно, ребята?

Колька солидно кивнул головой, а Верка Дадонова звонко и язвительно сказала:

— Небось когда нэп запускали, нас не спрашивали! А теперь не справиться?

Комсомольцы засмеялись. Василий качнул головой.

— Не дошло!.. Скажу проще!.. Что такое нэп в нашем городе?.. Вот тот же Губарев со своим паромом… Можем мы сегодня обойтись без него?.. Нет! Потому и терпим!.. Но мы можем все силы бросить на строительство моста — своего, народного, государственного!.. Построим — и Губарев лопнет вместе с паромом! И пойдет этот паром на переплавку! Машины из него сделают для завода!.. Вот что такое новая экономическая политика в нашем городе!

Кафе «Баядерка» по вечерам — пристанище нэпманов, а днем здесь бойко торгуют мороженым. Заняты почти все столики. Дородные мамаши, жеманные девочки с бантиками, пай-мальчики в отутюженных костюмчиках заполонили зал.

На эстраде мальчонка со скрипкой. Лицо бледное, усталое, большие печальные глаза устремлены на пюпитр, на котором вместо нот лежит свежая газета. Льется тоскливая мелодия.

Молодящаяся дамочка в шляпе с перьями раздраженно отложила ложку и громко спросила у своей соседки, сидевшей с двумя дочерьми за этим же столиком:

— Кого он там хоронит?.. Придешь отдохнуть, а тебе панихиду устраивают!

По залу пополз недовольный шумок.

Скрипач ничего не слышит. Он читает газету, а скрипка плачет в его руках.

В дверях, ведущих в жилую часть дома, показалась высокая женщина. Оглядела зал, послушала скрипку и властно позвала:

— Борис!

Вышел Борька Граббэ. Мать глазами указала ему на скрипача. Борька поправил очки, прыгнул на эстраду, дал маленькому музыканту подзатыльник, взял газету с пюпитра и процедил сквозь зубы:

— Опять?.. Выгоню!

Мальчонка испуганно отложил скрипку и поспешно сел за пианино. Веселый вальс заполнил зал.

В кафе вошли Антик, Валька Губарев и Сенька.