— Вот тебе мать-то задаст! Отцову балалайку разбил, бессовестный! — услыхал он злорадный голос.
Высунувшись из окна, Митя отчаянно закричал:
— Ребята! Ребята!
Ленка исчезла. Митя закрыл окно, с трудом удерживая подступившие слёзы, подобрал рассыпанные дольки, засунул их под комод, запер дверь, спрятал ключ в условное место и выбежал на улицу.
моему приходу все перемотай! Слышишь? — После истории с балалайкой мать стала строже и, уходя, всегда давала сыну какую-нибудь работу.
Мальчик понимал, что провинился, и, чтобы загладить вину, выполнял все её приказы. Каждый раз, когда Митя смотрел на место, где прежде висела балалайка, у него тоскливо щемило сердце.
Сейчас так хотелось и поиграть, и побегать с ребятами, а надо перематывать шерсть!
Моток синей шерсти натянут на спинки двух стульев. Он ходил вокруг, осторожно распутывал, ослаблял натяжку, продевал клубок сквозь плотный моток, потом раздвигал стулья и снова ходил и ходил…
Надо внимательно следить, чтобы не было обрыва. Моток худел, клубок толстел.
Хорошо бы этим клубком поиграть в футбол! От удара ногой он, наверное, здорово полетит! Но об этом можно только мечтать.
Пальцы устали крутить клубок. Надоело ходить по кругу.
И все из-за Ленки!
— Рыжая! — зло пробурчал Митя. Наконец нитка соскользнула со спинки стула. Мальчик с облегчением вздохнул, положил клубок на комод, расставил стулья.
— Мить! Скорей! Петр Иванович сейчас придет!
— Иду! — откликнулся Митя.
Еще вчера ребята прочитали наклеенное у входа в дом объявление:
Детей младшего школьного возраста просят зайти в клуб ЖЭК завтра (4-го) в 11 ч. утра.
Зав. культкомиссией.
К 11 часам все собрались у закрытых дверей клуба.
— Как думаешь, что скажет Петр Иванович? — спрашивала Лена свою голубоглазую подружку Олю.
— Может, в детский театр на утренник устроит?
— Нет!
— А что?
— Не знаю! Я голову ломаю, ломаю и не могу придумать.
Подошел Андрюша.
— Ты ничего не слыхал? — спросила Оля.
— Нет!
Вбежал Митя.
— Зачем нас Петр Иванович звал, знаете?
— Нет.
В это время в воротах показался высокий заведующий культкомиссией. «Наш культурник» — так звали его ребята. Он шел, слегка прихрамывая, опираясь на палку. Ребята кинулись к нему.
— Петр Иванович, милый! Мы ждем, ждем, — впиваясь глазами в спокойное его лицо, затрещала Лена.
— А? Петр Иванович, а? — спрашивал Андрюша, вытягивая шею и закидывая светловолосую голову.
— Петр Иванович, миленький! — прыгая возле него, повторяла Оля. — Что?
Боря и Митя молча переглянулись.
— Сейчас, сейчас! — Петр Иванович открыл дверь и сделал рукой пригласительный жест: — Гуси-лебеди, домой! Вот что, друзья мои, — начал он, сев за свой стол. — Разговор будет короткий. Я поговорил в нашем районном отделе народного образования. Сказал, у нас в доме ребята способные: поют, играют, рисуют, танцуют. Одним словом, искусство любят… Так вот. В нашем районе есть Дом художественного воспитания детей. До поступления в музыкальную школу Боря Смирнов там занимался. Он вас туда и отведет. Там все — танец, рисование, музыка, пение, — все искусства…
— Ой! — вскрикнула Лена, всплеснув руками. — Ой, Петр Иванович! Миленький, спасибо! Если бы вы…
— Помолчи! Смотрите, не осрамитесь! Где Вася? Он стихи хорошо читает.
— Ой! — засмеялась Лена, пригнув рыжую голову к плечу. — Мухи дохнут, как он стихи говорит!
— Молчи! — возмутился Митя. — Один раз сама запела так, что всем худо сделалось!
— Спокойно! — скомандовал Петр Иванович. — Без колкостей! Придете туда — с учителями повежливее. Сделают замечание, отвечать — слушаю! Разговаривать деликатно, смотреть приветливо. Не так, как, например, ты, Митя, волком глядишь.
— Я же на Ленку…
— Ни на кого волком не надо!
— Да как же мне на неё глядеть, если из-за неё папкина балалайка разбилась?!
— Я не виновата! — крикнула Лена. — Я твою балалайку пальцем не тронула! Я просила только: поиграй. Ты сам уронил!
— Ваша балалайка у меня в печенках сидит! — перебил Петр Иванович. — Митина мать с ума сходит.
— Балалайку можно починить, — вмешался молча слушавший Боря.
— Милый, — попросил культурник, — узнай, где и сколько стоит!
Читать дальше