Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

Черчилль и Рузвельт тоже говорили не только и не столько от своего имени, они тоже выражали намерения промышленников и финансистов, но уже других групп — более дальновидных и расчетливых, стоявших в то время у власти. Оставаясь врагами социализма и Советской страны, эти монополисты-империалисты понимали, что, если гитлеровцы победят Советский Союз, ни США, ни тем более Англии несдобровать. СССР — единственная сила, которая может остановить фашистов. Следовательно, надо помогать ему. Так будет положено начало военному союзу СССР, Англии и США.

Печально вспоминать, но оба союзника, когда увидят, что СССР способен разгромить фашистскую Германию, начнут действовать точно по формуле сенатора Трумэна. Правда, маскируясь. Каким образом? Об этом разговор впереди. Прочти еще раз, читатель, постыдные слова: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше».

Однако, при всех оговорках, было совершено важнейшее дело — для борьбы с агрессором объединялись усилия трех великих держав: СССР, Англии и США. Окончательно этот союз оформится в первой половине 1942 года. К нему присоединится множество других стран.

Вторая мировая война началась как война империалистическая — между двумя группами капиталистических государств. Она была с обеих сторон несправедливая. Теперь же, когда в войну вступило социалистическое государство, политическая сущность войны изменилась. Оставаясь несправедливой, захватнической для стран фашистского блока, для остального мира война стала справедливой, антифашистской. Многие народы ставили себе целью уже не только разгром фашизма, но и завоевание национальной свободы, социальной свободы — избавления от колониальной зависимости, замены власти богатых властью трудящихся.

Мы с тобой, читатель, теперь возвращаемся на западную границу. Там сражаются наши люди. Многие гибнут в неравных схватках. Горько, что им не суждено узнать, как кончится вторая мировая война. Они не увидят послевоенной карты земли, где вместо африканских, азиатских, южноамериканских колоний будут свободные страны, и многие страны, подобно СССР, станут социалистическими. Но они в свой смертный час в обвалившемся окопе, у орудия, расстрелявшего последние снаряды, твердо знали — надо спасти от гибели Советский Союз, и это будет величайшим благом для всех людей.

Бой за населенный пункт .

о, что наш первый воздушный таран был совершен именно над районом Бреста, дело не случайное. В том таране, конечно, мужество летчика, его преданность Родине, верность воинскому долгу. Однако тарана могло и не быть, если бы не исключительно напряженные события, происходящие на земле. В событиях спокойных, малозначительных никто на смерть — почти верную — не идет. Через район Бреста в Белоруссию вторгалась самая мощная группировка фашистских войск, нацеленная на Москву. Обстоятельства позвали советского человека на подвиг.

Были в Великую Отечественную войну иные тараны — летчик направлял самолет в наземные цели. Таких таранов, названных огненными, за 1418 дней совершено 327. Огненные они потому, что самолет горел. Летчики во многих случаях могли спастись, выбросившись с парашютом, но они предпочитали ценой собственной гибели уничтожить врага. Первый огненный таран в Великой Отечественной войне совершил 24 июня экипаж бомбардировщика во главе с капитаном Г. А. Храпаем. Штурманом был Филатов, стрелком-радистом Тихомиров. Произошло это уже не в Белоруссии, а на Украине, в районе города Дубно. Что же было там на земле, если летчики, презрев смерть, направили горящую машину в колонну вражеских войск? К слову сказать, воздушный таран Иванова был в том же районе, и это еще один признак важности события.

Происходило на земле с 23 июня по 29 июня, в районе Луцк — Броды — Дубно — Ровно, ожесточенное сражение с применением большого количества танков.