Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

Воевавшая на стороне фашистов Финляндия в 1944 году вышла из войны.

Наши союзники — Англия и США — после долгих проволочек все же открыли второй фронт. Союзные войска высадились в Европе и продвигались к Германии с юга и запада.

Это изменения военные и политические. А что изменилось к началу завершающего года войны в экономике? Ты ведь знаешь, как важно воюющим сторонам иметь в достатке промышленную продукцию и продовольствие. Армию каждый день надо кормить. Каждый день она расходует патроны, снаряды, бомбы и такие сложные машины, как танки, самолеты, автомобили, орудия.

Фашистская Германия в 1944 году потеряла огромный продовольственный район, в который входили Болгария, Румыния и западные области Украины. Она лишилась сначала румынской нефти, а потом и венгерской. Она потеряла никелевые рудники, половину запасов бокситов, все запасы хрома, больше половины запасов железной руды. Заводы самой Германии оказались в зоне действия армейской авиации и работали с перебоями.

И никель, и бокситы, так же как изменения на военной и политической карте Европы, показывали, что крах фашистской Германии близится. Это почувствовали правительства Турции, Аргентины, Чили и других стран, которые формально были нейтральными, но на самом деле благоволили Гитлеру. Почувствовали, испугались и… объявили войну Германии. Но тоже формально, ни один турецкий или аргентинский солдат не покинул казарму, не отправился на фронт.

А как Гитлер и немецкое командование? Неужели они перестали видеть надвигавшуюся катастрофу? Видели. А надеялись фашисты на то, что у границ Германии все же остановят советские войска, затянут войну и дождутся, когда по какой-либо причине осложнятся отношения между нами и нашими союзниками. Тогда Германия заключила бы мир с Англией и Соединенными Штатами Америки, а с Советским Союзом продолжала бы воевать.

Чтобы затянуть войну, Гитлер предполагал даже оставить север Германии, увести армию в южную часть страны и там, в выгодных условиях среди лесов и гор, продолжать сопротивление Красной Армии. После войны газеты писали о поисках сокровищ и нацистских документов, затопленных эсэсовцами в австрийских озерах. Вывозом ценностей в «Альпийскую крепость» и начиналось осуществление этого плана Гитлера.

Военное правило гласит: не делай ничего такого, что совпадает с желаниями неприятеля. Гитлер хотел затянуть войну, следовательно, мы должны были закончить ее как можно скорее.

Плакат Л. Голованова .

Общий замысел окончательного разгрома фашистской Германии сложился у нашего командования еще осенью 1944 года.

Затем Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб приступили к разработке завершающих войну операций. Сокрушительные удары враг должен был получить в Восточной Пруссии, Польше, Чехословакии, Венгрии и Австрии. Взятием Берлина враг принуждался к безоговорочной капитуляции.

В начале 1945 года наши войска, занимавшие середину огромного советско-германского фронта, стояли на правом берегу польской реки Вислы. Отсюда до Берлина было несколько больше 500 километров — самый короткий путь. На этом направлении наше Верховное Главнокомандование и решило нанести завершающий удар.

Фашистские генералы и Гитлер считали, что советские войска пойдут на Берлин не с востока, не самым коротким путем, а с юга — через Венгрию и западную Чехословакию. Готовясь к подобному ходу событий, фашистское командование сосредоточило там много войск, в том числе танковых.

Но почему фашистское командование думало так? Вот почему. На севере линия фронта подошла к границе Восточной Пруссии. А эту территорию немцы укрепили настолько сильно и надежно, что сравнивали восточно-прусские оборонительные сооружения с французской линией Мажино, со своей, немецкой, линией Зигфрида. Естественно, что в укрепленном районе сосредоточились сильные войска противника. «Русские, — рассуждали гитлеровские генералы, — побоятся направить клин своих армий с берегов Вислы на Берлин, с востока прямо на запад. Они понимают, что мы, немцы, по этому клину из Восточной Пруссии, с севера, нанесем страшный удар, отрубим острие клина и войска, находящиеся в острие, окружим и уничтожим».

Правильно рассуждают немецкие генералы? А мы, выходит, не чувствуем грозной опасности? Чувствуем, конечно. Только наши маршалы решили сильную сторону противника превратить в слабую.