Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

Гитлеровцы для воодушевления своих солдат и для устрашения наших доставили к Севастополю вдобавок к двум 615-миллиметровым мортирам сверхпушку «Дора» калибром 813 миллиметров. Все было в этой системе гигантским: ствол длиной 30 метров, бронебойные снаряды весом около 7 тонн каждый, фугасные — весом по 4 тонны. Они проникали в землю на 12 метров. «Дору» делали для разрушения укреплений на французской линии Мажино, теперь пушка стояла около Дуванкоя.

Как и предполагало наше командование, противник в конце мая закончил сосредоточение сил. До начала страшного сражения оставались считанные дни. Матросы, служившие в стрелковых частях, доставали из вещевых мешков тельняшки и бескозырки, чтобы биться в морском обличье, в нем же встретить и смертный час.

Артиллерийский обстрел, бомбардировки наших позиций и города начались еще 20 мая. Они достигли невероятной силы и ожесточенности в пятидневке между 2 и 6 июня. Ежедневно враг выстреливал до 20 тысяч снарядов и сбрасывал с самолетов от 2500 до 6 тысяч бомб. Подсчитано, на направлении главного удара враг на каждый квадратный метр площади обрушил по полторы тонны металла. Казалось, все должно было разрушиться, погибнуть под шквалом огня и стали. Но не зря приморцы много сил отдали совершенствованию обороны. Потери были у нас небольшие, можно сказать, удивительно маленькие: так, 5 и 6 июня вся Чапаевская дивизия потеряла убитыми восемь человек.

Захваченные разведчиками «языки» показывали, что штурм назначен на 4 часа утра 7 июня, а непосредственная подготовка штурма артиллерией — на 3 часа. Доблестные артиллеристы Севастополя в 2 часа 55 минут, упредив противника, открыли свой огонь по позициям, на которых вражеские пехотинцы и танки сосредоточились перед атакой. Еще не начав наступления, немцы понесли потери. Их артиллерийская подготовка была слабее, чем могла быть. Тем не менее в назначенное время под прикрытием авиации гитлеровские танки, а за ними пехота атаковали нашу оборону. Пехота всюду шла в полный рост — такова была уверенность, что наши войска уже подавлены и не могут оказать сопротивление.

И ожили засыпанные окопы, выщербленные доты. Пулеметный огонь косил врага, прижал к земле. Били минометы, орудия, в танки летели гранаты, бутылки с зажигательной смесью. Наше яростное сопротивление ошеломило противника. Продвинувшись за день на несколько сот метров, немцы понесли огромные потери. Таким же был и второй день штурма. В гитлеровском донесении тех дней говорилось: «Наше наступление наталкивается на планомерно оборудованную, сильно минированную и с большевистским упорством защищаемую систему позиций. Артиллерия противника непрерывно ведет по всем немецким позициям губительный огонь, который мешает наблюдать, затрудняет действия огневых средств и поминутно разрушает телефонную связь. Первые дни боев показывают, что под таким адским артиллерийским огнем противника вести дальше наступление невозможно».

Гитлеровцы знали, что писали. В июне им пришлось дважды комплектовать 50-ю и 132-ю дивизии, то есть пополнять их новыми солдатами, так как прежние полегли на севастопольских рубежах. Пополнялись и другие соединения и части. Резервы гитлеровцам пришлось брать даже из армии, стоявшей в Донбассе.

Главный удар противник, как и в декабре, наносил через Мекензиевы Горы на восточную оконечность Северной бухты, а вспомогательный — из района Камары через Сапун-гору на юго-восточную окраину Севастополя. Проведи мысленно эти линии по схеме. Видишь, они разрезают нашу оборону на три участка. Пока обороняемые позиции в виде целой дуги, они устойчивы. Пусть где-то получит дуга изгиб, пусть уменьшится — это не так опасно. Опасно, когда противник проникает внутрь дуги, отрезает одни войска от других, нарушает их взаимодействие, оказывается на флангах и в тылу обороняющихся. Пока что огненная дуга вокруг Севастополя цела.

Вот уже несколько раз мы с тобой говорим: «Мекензиевы Горы, Мекензия». Не показались ли тебе эти названия необычными в ряду названий других населенных пунктов Крыма? Мы с тобой касались истории Севастополя со времен Нахимова. А она началась раньше. На минуту-другую перенесемся в XVIII век. Северная бухта в те времена называлась Ахтиарской. Ее военное значение и военное значение близлежащей местности оценил Александр Васильевич Суворов. По его рекомендации в районе будущего города в 1778 году стали строить первые укрепления. Затем строительством на берегах бухты занялся русский адмирал Мекензи. Его имя и получил хутор, а потом и железнодорожная станция. Город, вставший по берегам бухты, называли Ахтиаром. В 1784 году, после официального включения Крыма в состав России, переименовали в Севастополь — «Город славы» в переводе с греческого. При чем тут греки? В двух километрах от нынешнего Севастополя в древности был город Херсонес, основанный греками и известный всему античному миру. Этот факт, а еще давние дружеские связи русских с греками, особенно культурные и религиозные, послужили основанием наречь город Севастополем…