Анатолий Алексин - Пять веселых повестей

Я с жалостью посмотрел на Диму: нашел кем восхищаться!

- А ты заметил, как она все время улыбается? Ничего нет смешного, а она улыбается… - продолжал я. - И еще подхихикивает…

- Не подхихикивает, а просто смеется! - возразил Дима все с тем же глупым, мечтательным выражением на лице. - Да, я заметил это! У нее очень веселый и добрый нрав. Она любит улыбаться! И это прекрасно! Это замечательно!.. Ты прав, Севочка!

Он так расчувствовался, что даже назвал меня ласкательным именем, чего раньше с ним никогда не случалось. Но я все же не сдавался.

- А ты слышал, как она прямо на перемене… Ну, представляешь, прямо на самой большой перемене в коридоре распевает себе во все горло?! Это же…

- Это чудесно! - снова воскликнул Дима. - У нее превосходный голос и слух. Она же староста хорового кружка. И кончает музыкальное училище.

- Как? И в школе и в училище сразу? Выдвинуться, значит, хочет, да? Отличиться? Все нормальные люди в одном месте учатся. А она сразу в двух. Скажите пожалуйста!

Нет, на Димином лице не было «отвращения». От всех моих разговоров он, кажется, начал еще больше восторгаться своей Кирой. А вечером опять заявил, что никуда с нами не поедет. Мама сразу прошептала папе (ее шепот я разбираю даже на расстоянии!): «Это плоды твоего воспитания!»

Папа погладил свою круглую бритую голову и с улыбкой сказал:

- Ничего-о. Он привыкнет к этой мысли!.. Юношеское упрямство! Я сам был таким.

Но я знал, что Дима иногда привыкает к папиным мыслям не так быстро, как мама. И потом ведь папа даже не догадывался о причине его «юношеского упрямства».

Что было делать?

Я собрал всю свою волю и пошел на самый последний и отважный шаг: решил поговорить с Кирой Самошкиной.

Как-то однажды после уроков я пошел за Кирой. Она свернула из переулка на улицу, и я свернул. Кира встретила какого-то высокого парня, который показался мне красивее нашего Димы. И потом он хорошо видел и был без очков… А Кира стала смеяться тем самым смехом, который почему-то не вызывал у Димы никакого отвращения. У меня неприятно заныло под ложечкой, и мне вдруг (сам не знаю отчего) захотелось избить этого высокого парня со спортивной походочкой. Но он был, наверно, на целых полторы головы выше меня, и я решил его не избивать.

Потом Кира пошла дальше, и я за ней. Она зашла в ювелирный магазин, и я тоже зашел… Под стеклом лежали тоненькие золотые кольца, - я как их увидел, так прямо за голову схватился (конечно, мысленно!): уж не собирается ли мой старший братец тайком жениться?! Кира, наконец, заметила меня. Тогда я стал внимательно разглядывать разные браслеты и серьги, которые тоже лежали под стеклом и почему-то очень дорого стоили (мне таких и задаром не надо!).

- Тебе чего? - спросил продавец.

- Так… ничего… Разглядываю…

- Нечего тебе здесь делать. Вот рядом магазин ученических принадлежностей, там и разглядывай!

Кира вдруг подошла, гордо и даже презрительно взглянула на продавца и сказала:

- Он со мной!

- Тогда простите, пожалуйста, гражданочка! Я смотрю, парнишка… кольца ему покупать вроде еще рановато… И серьги вроде ни к чему!

Мне было неприятно, что Кира за меня заступилась: я ведь должен был и в себе тоже все время вызывать это самое «отвращение».

- Ты что за мной идешь? - спросила Кира. Она внимательно оглядела меня и вдруг даже как-то нежно сказала: - А у тебя нос точь-в-точь как у Димы…

Нос мой сразу зачесался, и на лбу, как тогда, на переменке, выступил пот. Но тут я почему-то не решился вытереть его рукавом курточки. Я уставился в тротуар и сказал:

- Мне нужно с вами поговорить…

- С Димой что-нибудь случилось? Что-то я не видела его после уроков…

- Пока еще ничего не случилось! - таинственно произнес я, нажимая на слово «пока». - Просто у них сегодня практика на заводе.

- Ах да! Я совсем забыла!

Дима учился не в том десятом классе, в каком училась Кира, и заводская практика у них бывала в разные дни.

- Пока еще не случилось… - повторил я.

- Как это «пока еще»? А что может случиться?

- Мы уезжаем…

- Уезжаете?! Куда?

- Нас командируют!..

- Кого это «нас»?

- Ну, всю нашу семью!..

- И куда же? Куда?

Кира очень заволновалась, поэтому я еще немного помучил ее неизвестностью, всякими таинственными фразами и намеками. Я загадочно опускал глаза и даже сказал, что это «секретная командировка» и что я не имею права о ней подробно рассказывать. Ну, а потом… потом я, конечно, выложил все что мог о нашей поездке в Заполярск. Кира об этом ничего не знала, - Дима почему-то не рассказал ей. Видно, он и в самом деле не собирался уезжать.