Михаил Самарский - Тришка на Севере

То, что случилось дальше, невозможно описать словами. Я думал, медведей можно увидеть только по телевизору. Вы не поверите, но мне довелось повстречаться с ними вживую!

Через несколько дней моя губа полностью зажила, а от зелёнки не осталось и следа, потому как я её постепенно слизал. Однажды, вернувшись вечером домой, Александр Борисович предложил съездить в посёлок, в гости к чукчам.

– Мой приятель едет на вездеходе в тундру, – сказал Макаров. – Узнал, что ты гостишь у меня, пригласил нас. Смотаемся?

– Ну, если это будет не в тягость, – неуверенно ответил Максимыч.

– Да ты что, дружище? – Александр Борисович обнял его. – Какая тягость? Поехали, это очень интересно! Я с ними давно знаком, потрясающие ребята.

– Я же всё равно там ничего не увижу, – вздохнул Андрей Максимович.

– Зато услышишь, – парировал Макаров. – Да и запах там божественный. Пахнет настоящим севером. Ты знаешь, как у нас тут говорят: если ты не побывал на Русском Севере, значит, ты не знаешь Россию.

– Уговорил! Далеко туда ехать?

– Вообще-то прилично. Выезжаем рано утром, к вечеру доберёмся. Побудем там два – три дня – и назад. У моего друга там свои дела. Он у чукчей покупает клыки моржовые, шкуры песца и оленьи рога.

– Песец-то понятно, – задумчиво произнёс Максимович. – А вот рога, клыки – это ему зачем?

– Они из них потрясающие сувениры делают и отправляют на материк. Ты знаешь, какие картины вырезают на моржовых клыках? Залюбуешься. А рога обрабатывают, затем крепят на подставку, получается очень красиво. Они тут научились делать не только рога, но и головы оленьи, и шкуры целиком. Слышал, что такое таксидермия?

– Слышал! – кивнул Андрей Максимович. – Эти… чучела?

– Ну да! – подтвердил Макаров. – Ребята – мастера на все руки. Даже местные удивляются их умению. Прошлой зимой чукча восхищался находчивостью русских умельцев. Он тоже делает оленьи головы, глаза изготавливает из чёрного камня, внутрь шеи набивает газеты, иными словами, своя технология. А тут приехал к нам в гости, зашёл в мастерскую моего товарища, Юрки, и ахнул: сидит там Юркин сотрудник, заполняет оленью шею монтажной пеной и крепит к подставке. Ты бы видел его глаза: он же смотрел, как индеец на зажигалку в восемнадцатом веке.

– Наверное, не зря столько анекдотов ходит про чукчей, – рассмеялся Максимыч.

– А ты знаешь, Андрей, все эти анекдоты – полная чушь. Они, кстати, не обижаются на них и сами частенько посмеиваются, у них развито здоровое чувство самоиронии. На самом деле это не простой народ. Если интересно, расскажу.

– Конечно, интересно! – Андрей Максимович хлопнул в ладоши. – Зря, что ли, я на Чукотку прилетел? Рассказывай всё, я потом буду своих удивлять дома. Мы же ни черта не знаем о Русском Севере и его жителях. Разве это дело – знать о своих соотечественниках только по глупым анекдотам?

– Пока живёшь у меня, много нового откроешь, – заверил гостя Александр Борисович. – Ты, наверное, удивишься, но у чукчей потрясающая военная история. Можно сказать вполне серьёзно: они самые настоящие арктические самураи. Чукчи так себя поставили в северных районах, что все остальные народы боялись их как огня. А если верить учёным-археологам и древним легендам, они заселяли Чукотку далеко не мирным путём. В отличие от других аборигенов Сибири, они были отчаянно воинственными, даже русские войска не трогали их. Это уже потом советская власть устроила здесь массовые чистки и разрушила их традиционную культуру.

– Что поделаешь, – ухмыльнулся мой подопечный и развёл руками. – Цивилизация и сюда рано или поздно должна была прийти.

– Так-то оно так, – согласился Александр Борисович, – но если бы сохранилась первозданность, самобытность, представляешь, какая это была бы экзотика? Хотя, несмотря на влияние этой самой цивилизации, всё же во многих местах сохранился традиционный уклад. Суровый климат, естественные трудности, лишения, тяготы делают этих людей невероятно щедрыми и гостеприимными. Вот приедем, увидишь сам…

Максимыч пропустил мимо ушей выражение «увидишь сам». Макаров общался с ним таким образом, словно у него и не было никакого недуга. Мне показалось, Александр Борисович делал это нарочно. Видимо, отчётливо понимал, что в данном случае все эти сюсюканья, сожаления, оханьяаханья только лишний раз огорчат и расстроят слепого человека. И правильно: лишние причитания ведь ничего не изменят.

Много раз я слышал споры среди людей на эту тему. Некоторые считают, инвалидов нужно непременно жалеть, волей-неволей постоянно напоминая об их особенностях. Знаете, однажды в парке я слышал спор двух приятелей о том, как правильно говорить – «слепой» или «незрячий». И первый доказывал, что слово «слепой» звучит оскорбительно и бестактно, а другой возражал и утверждал: слово «незрячий» звучит уж слишком по-ханжески; складывается впечатление, будто человек просто стесняется слова «слепой». Андрей Максимович, с которым мы тогда гуляли, в конце концов, видимо, не выдержав, вмешался.