Андрей Андрущенко - Адмирал Ушаков

Ободрённый удачей, в тот же день в первом часу дня генерал Шабо с тысячным отрядом стремительно атаковал северную батарею. Греческие добровольцы и здесь без оглядки бежали с позиций. Но русские воины встретили неприятеля, как подобает испытанным бойцам ушаковской выучки. Канониры дружными залпами осыпали французов картечью. Но противник наступал с трёх сторон с «великою неустрашимостью». Русские воины штыками отбрасывали французов от батареи.

Жаркий и упорный бой длился до самого вечера. Ушаков, наблюдая за ходом боя, послал с кораблей подкрепление. Под вечер 200 гренадеров под командой храброго капитана Кикина бросились на французов с такой яростью, что они не выдержали и побежали. Гренадеры преследовали их до самой крепости, устилая трупами поле боя. В этой вылазке французы потеряли убитыми одного батальонного начальника, несколько офицеров и до ста рядовых, а ранеными — более двухсот человек.

Потери русских были значительно меньше: убитых — один офицер, два унтер-офицера и двадцать девять рядовых; раненых — шесть офицеров, среди них тяжело раненный капитан Кикин, и шестьдесят пять солдат [332] «Материалы», ч. XVI, стр. 458–159. .

Из всех вылазок французов эта была самой большой и упорной. Больше они на северную батарею нападений не делали. Но зато на юге ежедневно опустошали деревни.

Ушаков остался доволен своими войсками. Через несколько дней произошёл размен пленными.

Французы, не решаясь далеко уходить от крепостей, почти каждый день, особенно ночью, выходили на поиски провизии и сильно обирали жителей. Корфинские добровольцы не были в состоянии прекратить эти действия противника.

Французские генералы распространяли среди жителей острова листовки, в которых писали, что русские обманывают их и после победы передадут Турции. Кроме того, они запугивали жителей расстрелами попавших в плен. «Корфиоты были приведены в такую робость французским приговором, подвергавшим их расстреливанию без всякого суда, что, несмотря на всю свою преданность к русским, мало им способствовали в военных действиях…» [333] «Записки Метаксы», стр. 175. .

Ушаков же не мог стиснуть плотнее осаду крепости, так как не имел возможности послать с кораблей на берег больше матросов.

Осада Корфу сильно затягивалась. Ушаков против своего желания вынужден был обратиться к турецким пашам за помощью сухопутными войсками.

«Крайняя необходимость понудила нас требовать войск албанских», — писал Ушаков Томаре 27 января 1799 г. [334] ЦГАДА, Госархив, разр. XX, д. 379, л. 180, об.

Ещё раньше султанскими фирманами было предписано четырём пашам по требованию Ушакова и Кадыр- бея послать по три тысячи человек пехоты. «С таковым числом войск, — писал Ушаков Томаре, — тотчас Корфу взять было можно» [335] Там же, л, 176 об. .

Однако, опасаясь султанского наместника Эпира, паши медлили присылкой войск. Ушаков заставил себя ещё раз сделать неприятный шаг — просить янинского пашу о помощи войсками. Ушаков знал, что Али-паша за присылку своих отрядов выставит какие-нибудь непомерные требования. Но обстановка требовала ускорения штурма Корфу, и Ушаков решился.

28 января 1799 г. лейтенант Метакса с письмом и драгоценной табакеркой, украшенной бриллиантами, отправился к Али-паше за войсками. Янинский сатрап находился в Бунтринто и принял Метаксу, как старого знакомого. Получив табакерку, стоившую свыше 2 000 червонцев, Али-паша сказал с улыбкой: «Все пойдёт на лад!»

Он, как и предполагал Ушаков, готов был дать сколько угодно войск, но с условием, по овладении Корфу отдать ему, как участнику экспедиции, половину крепостной артиллерии и все мелкие военные неприятельские суда.

«Много стоило мне труда, — рассказывает Метакса, — дать ему уразуметь, что такового обещания не в силах дать ни сам султан Селим», потому что союзники считают острова не военной добычей, а «землями, исторгнутыми токмо от… французов». Все пушки поэтому должны оставаться в крепостях, как собственность корфиотов. Али-паша с трудом отказался от своего требования. Вручив ответные подарки Ушакову и наградив Метаксу и гребцов, Али-паша отпустил их, обещав прислать своего сына Мухтар-пашу для получения от адмирала указаний насчёт войск.

Ушаков не очень верил Али-паше, который, не задумываясь, нарушал обещания, если находил это выгодным для себя.

Однако 30 января в середине дня Мухтар-паша в окружении свиты прибыл на корабль Ушакова. Ему оказали генеральские почести. Условившись о нужном количестве войск и об оплате их, Мухтар-паша, не задерживаясь, уехал обратно.