Владислав Крапивин - Ржавчина от старых якорей

Я знал, конечно, что на «Авроре» служат офицеры с солидным флотским стажем. Но должен же я был как-то утешить ребят. А наш экскурсовод вполне заслужил такую характеристику.

…Но на крейсере «Слава» никого, конечно, нельзя было обозвать береговой службой. И чтобы замять неприятный разговор, Сережка Сомов сказал:

– Ну, ладно. А тогда можно посмотреть магнитные компаса?

Капитан третьего ранга вроде как внутренне поморщился. Стал долго объяснять, что магнитные компаса стоят на нынешних кораблях просто ради традиции, в курс всегда прокладывается и определяется по гирокомпасу. Но ребята оказались настойчивыми. Мол, гирокомпас – вещь хорошая, но он ведь зависит от электропитания. А если в крейсер вляпает снаряд противника и питание нарушится? Как тогда без надежных магнитных стрелок?

Делать нечего, капитан третьего ранга повел нас на какой-то верхний мостик, где стояли нактоузы. Сверху они были закрыты брезентовыми чехлами. Офицер кликнул съеженного вахтенного матросика в заскорузлой ушанке. Тот по приказу начальника начал суетливо расчехлять компас. В складках чехла была почему-то подсолнечная шелуха. Прежде, чем я успел остановить народ выр-разительным взглядом, кто-то все же хихикнул. Мол, ничего себе отношение к навигационным приборам. Обстановка сделалась еще более сдержанной…

Помню, что летом, после «Авроры», мы отправились на набережную Лейтенанта Шмидта, где недалеко от памятника Крузенштерну стояла трехмачтовая баркентина «Сириус». Потом ее превратили в плавучий ресторан «Кронверк», но тогда она была еще полноправным судном, и мы пошли (который уже раз!) посмотреть на настоящий парусник… И сейчас, на чудовищно громадной стальной «Славе», ребятам захотелось чего-то более простого, знакомого, своего .

Крейсер стоял в Северной бухте, на якоре, на берег нас должны были отправить катером. Я попросил офицеров, чтобы катер отвез нас не к Графской пристани, а к в конец бухты, к Инкерману. Там, недалеко от устья Черной речки, у заросшего камышом причала стояла наша любимая шхуна «Испаньола», снявшаяся в фильме «Остров сокровищ» и других кинокартинах. Экипаж ее был с нами в самых добрых отношениях, и мы решили навестить друзей.

Нас взялся сопровождать капитан-лейтенант с черными усиками.

Когда катер отваливал от трапа, капитан-лейтенант жестко сказал ребятам:

– При отходе от военного корабля всем, кто находится в катере, полагается стоять.

Ну, раз полагается, ребята быстро поднялись с сидений Раньше не приходилось покидать крейсера на катерах, теперь будем знать…

Катер быстро побежал по серо-зеленой пасмурной воде, к Инкерману. Маленькая шхуна, сперва неразличимая на фоне стометровых береговых обрывов, наконец обрисовалась, как при проявлении фотоснимка. Стала приближаться. Издалека она казалась моделью из морского музея. Маленькая красавица.

– Как игрушка… – сказал я сидевшему рядом Сережке Сомову.

Офицер с усиками тоже был поблизости.

– Вот именно, игрушка, – хмыкнул он.

– Послушайте, капитан-лейтенант, – сказал я. – Вы, взрослые боевые офицеры, обиделись на мальчишек, потому что на крейсере их больше интересовала не суммарная мощность орудийных залпов, а навигация и морская практика. Ну и что? Эти ребята – яхтсмены. И парусные суда для них не менее важны, чем дредноуты. Огневая мощь «Испаньолы» с ее киношной пушчонкой, несравнима с огневой мощью крейсера. Надо ли презирать ее за это? У нее задача не громить противника, а приносить людям радость. Не столь уж малая, надо сказать, задача. И вот еще что…

– Что же? – суховато поторопил меня капитан-лейтенант.

– Если люди не спятят окончательно, то настанут в конце концов времена, когда плавучие стальные монстры сделаются не нужны. Про них будут помнить, сочинять книги, снимать фильмы, писать исторические исследования. Но едва ли хоть один нормальный человек пожалеет, что их уже нет на свете. А о таких вот «игрушках», – я кивнул на «Испаньолу», – люди будут жалеть всегда. И будут продолжать их строить. Потому что в парусных судах высшая гармония человеческого разума, искусства и сил природы…

Наверно, моя речь звучала излишне патетически, но капитан-лейтенант выслушал ее внимательно и с полминуты обдумывал. Потом выразил надежду, что предрекаемая мною эпоха наступит еще не скоро.

– К сожалению… – вздохнул я. – Поэтому держите порох сухим. И почаще сметайте с чехлов подсолнечную шелуху.

…Вскоре старый крейсер пустили на металл. Его носовая часть долго лежала на берегу Карантинной бухты. Может быть, и сейчас лежит, не знаю… А из маленькую «Испаньолу» перегнали в Ялту и там сделали из нее бар для туристов. Трудно сказать, чья судьба печальнее – у крейсера или у шхуны…