Владислав Крапивин - Взрыв Генерального штаба

– Прошу… – В жесте штабс-капитана было что-то парикмахерское. Лён внутренне поморщился. Но подошел и сел без возражений.

Шлем охватил голову мягкой прохладой (тоже знакомо). Голова сразу как бы разрослась в громадный пустой шар. В этой пустоте зажужжали невидимые щекочущие мухи. И… стали видимыми. Не глазами, а внутренним зрением. Превратились в желтые шарики, между которыми выросли разноцветные линии. Эти линии выстроились в знакомую пирамиду, похожую на конструкцию очень сложной молекулы… Шарики один за другим срывались и гасли в пространстве. Так запись уходила в память приемного устройства. Лён бездумно сидел с открытыми глазами. И краем глаза видел экран, где разрастался сложный рисунок, похожий на гребень с зубцами разной длины – напротив другого гребня, который был неподвижен.

Потом гребни соединились – зубцы одного между зубцами другого. Хитрая мозаика заняла весь экран и засветилась какими-то особыми, торжествующими красками. А в голове у Лёна погас последний шарик. Исчезли все линии.

Лён чувствовал великое облегчение. И такую бодрость, будто надышался свежим воздухом после грозы. Пропала всякая усталость – до капли.

– Ну-с? – нетерпеливо сказал генерал щтабс-капитану.

Штабс-капитан снял с Лёна шлем и отозвался неторопливо:

– Вы же сами видите, господин генерал. Полное совпадение. То, чего мы ждали, можно сказать, с замиранием души…

– Вы уверены?

– Так точно, господин генерал. Сто процентов. Ну, или, может быть, девяносто девять и девять… Вот тут, на нижнем зубце. крошечный зазор. Скорее всего, просто дефект лучевой трубки, на практике это не играет ни малейшей роли. Я думаю…

В мягком тоне генерала проступило ребристое железо:

– Привилегию думать я на сей раз оставлю себе, штабс-капитан. Вам же следует немедленно доставить сюда… того, второго. Для перепроверки.

– Слушаю, господин генерал. Только он, наверно. уже спит…

– Что?!

– Виноват, господин генерал!

Штабс-капитан мягким прыжком достиг стены-карты. В карте, расчерченной на квадраты, открылась дверь. Штабс-капитан улизнул в нее с проворством, похвальным для его полноты.

Генерал сказал слегка ворчливо:

– Пересядьте в другое кресло, голубчик. Минутная задержка. Хочется, чтобы без малейшей задоринки…

– Слушаю, господин генерал.

Лён пересел в кресло у входной двери. Оно было глубокое, податливое. Лён откинулся и глазами отыскал на карте Полуостров. Даже издалека был виден неправильный многоугольник Льчевска, расчлененный глубокими бухтами. Где-то там, у кромки открытого моря – островок и крепость. Может быть, сейчас в крепости Динка…

Дверь в карте открылась опять, штабс-капитан шагнул из нее и оглянулся приглашающе:

– Заходи, мое сокровище, не стесняйся…

И в комнате возник… Зорко!

Зорко округлил рот.

Лёна выбросило из кресла, будто катапультой.

– Зорко!

– Лён!

И оба – во все глаза на генерала. С изумленным вопросом.

– О черт! – генерал вцепился в длинный подбородок. – Штабс-капитан! Какой осел догадался свести их вместе?

– Вы, господин генерал, – учтиво напомнил штабс-капитан. Видимо, он знал себе цену.

– Черт, черт и черт!..

– А собственно, что произошло? – осведомился штабс-капитан.

– Теперь придется давать объяснения…

– Им? Ну и дайте, – усмехнулся штабс-капитан. – Не все ли равно?

– А… да, вы правы… Вот что, друзья мои! – Генерал стоял посреди комнаты. По очереди смотрел на обалдевших Зорко и Лёна. – Значит так, господа… Я понимаю ваше недоумение. Вы полагали, что идете в два разных штаба. Выполняете задание в пользу разных воюющих сторон…

– Конечно! – звонко сказал Зорко.

– Это естественно. И даже в какой-то степени правильно… Однако шли вы в один Генеральный штаб… Подождите с вопросами, я объясню! – Голос генерала окреп. Возможно, ему не впервые приходилось давать такие объяснения.

Штабс-капитан неопределенно улыбался и смотрел на кресло со шлемом.

Генерал продолжал:

– С тех пор, как существует человечество, господа, существуют войны. Можно сказать, что они – такое же проявление стихийных сил, как наводнения, землетрясения, тайфуны. Они были и будут всегда. Но, в отличие от природных явлений, войнами можно управлять. Можно их регулировать и… даже заставить работать на пользу человечеству…

Речь генерала звучала уже с привычной лекционной интонацией. Лён вдруг вспомнил полковника Дана с его приплюснутой головой. И показалось, что они похожи: что голова генерала так же приплюснута, хотя на самом деле она была как огурец.