Анатолий Алексин - Говорит седьмой этаж [Повести]

Из окон нашей комнаты была видна извилистая дорога. С обеих сторон ее окружали те самые тополя, которые в книжках называют «стройными». Дальше, за дорогой, было широкое кукурузное поле. А еще дальше поднимались горы. Я всегда думал, что горы наполовину темные и наполовину белые от снега. А тут они были почти все зеленые, как поле, и только макушка была белая, как будто на самом краю поля росло много-много одуванчиков.

Оказалось, что отряд девочек был на пляже. А нас встретили дежурные.

Нам дали полотенца, по куску мыла, и мы тоже пошли на пляж мыться. Мыло было какое-то странное, похожее на черную лепешку. Оказывается, то мыло, которое в магазинах продают, не мылится в морской воде.

Мы купались в море!

Я лег на песок, и теплые волны обдавали меня с ног до головы. Я нахлебался соленой воды и долго отплевывался.

— Тебе что, море не нравится? — спросил Профессор.

— Еще как нравится!

— А чего же ты плюешься?

— Это я от радости плююсь!

— Оригинально!.. — ответил Профессор и скрылся под водой.

И я тоже нырнул.

А потом все хохотали и брызгались.

Но не прошло и десяти минут, как раздались звуки горна. Катя приказала нам вылезать. Вот тебе и на!

Катя подавала свои команды с берега, а мы делали вид, что не слышим и не понимаем, о чем она там кричит. И я тоже приставлял ладонь к уху, а потом разводил руками: дескать, ничего не слышу!

Тогда Катя в своем полосатом купальном костюме и голубой резиновой шапочке сама бросилась в воду и в один миг доплыла до нас.

— Живо на берег! Не то на три дня лишу купанья! — сердито крикнула она.

Мы тут же перестали строить из себя дурачков и полезли на берег.

— Ага, сразу услышали! — усмехнулась Катя.

А Витька Панков дождался момента, когда огромная волна, всё заглушая, обрушилась на песок, и гордо произнес:

— А мы вас вовсе и не боимся! Не запугивайте, пожалуйста!

Но слышал его слова только я один, потому что стоял рядом, а Катя, конечно, ничего не слышала. И Витька это очень хорошо знал.

— В другое время можете барахтаться, а ведь сейчас устали с дороги, — сказала Катя.

Как будто она лучше нас знает, устали мы или нет!..

Мы попросили, чтобы после обеда нам разрешили погулять и осмотреть город, но нас заставили идти на «мертвый час». Его теперь называют «тихим часом». Но, мне кажется, название «мертвый час» больше подходит: умереть можно со скуки! Ложась в кровать, Андрей заявил, что с такими порядками нужно бороться. И мы будем бороться!

Я достал бумагу и решил написать письмо папе.

Мой папа не герой, как у Капитана, он даже вовсе не был на войне. У него всего одна медаль — «За доблестный труд». Такая медаль есть почти у всех взрослых. Мой папа — мастер в цехе. Конечно, мне бы хотелось, чтобы папа тоже был Героем Советского Союза. Но все равно он очень хороший. Я его сильно люблю и всегда с ним советуюсь. И вот сейчас я решил написать ему письмо.

Я терпеть не могу писать письма. На бумаге все не так получается, как на самом деле. Ведь часто бывает так: о чем много думаешь, о том не можешь написать. Вот как, например, я напишу, что уже немного соскучился по маме и папе? Галка прочтет — и начнет издеваться: «Ага, уже нюни распустил!» Вот и приходится писать всякую чепуху. А чем писать всякую чепуху, так уж лучше совсем ничего не писать. Вот я ничего и не пишу… Но сегодня я должен был посоветоваться с папой. Я рассказал ему, какие у нас порядки, что нас заставляют спать днем, рано ложиться вечером, что от поезда ни на шаг не отпускали, и еще многое другое. Я спросил у папы, прав ли Сергей Сергеич, когда говорит: «Ваша задача — хорошо отдохнуть!»

Я знаю, как папа ответит. Он всегда говорит, чтобы из меня не делали барчука. Я уверен, что папа будет на моей стороне. В конце письма я просил поцеловать маму, передать привет Галке и сказать ей, что у меня есть воля и что она это очень скоро узнает.

19 июля.

Через три дня, 22 июля, будет торжественное открытие лагеря. Открытие хотели назначить на воскресенье, но в городе на этот день объявлен воскресник, а к нам должны приехать гости из города. Вот и пришлось перенести наш праздник. Ну, и очень хорошо: лучше подготовимся!

Дел сегодня всем хватает. Сергей Сергеич даже объявил соревнование между отрядами и звеньями на лучшую подготовку к открытию лагеря.

— Мы должны всех перешибить! — предупредил Андрей.

Меня выбрали редактором отрядной стенгазеты. Я должен выпустить ее за два дня. Но я решил выполнить задание досрочно и выпустить газету сегодня вечером. Пусть это будет самая первая стенгазета в нашем лагере! Представляю, как удивится Андрей…