Олег Добровольский - День славы к нам идет

Жан увидел Сантера. Это был высокий полный мужчина, с приятным лицом, карими глазами. Его знали все предместья, знал весь Париж. Владелец пивоварни, он три года назад, в 1789 году, вместе со своими рабочими, другими жителями Сент-Антуана участвовал в штурме Бастилии, мрачной крепости-тюрьмы с восемью башнями, которая потом камень за камнем была разобрана, разрушена до основания. Этот добрый по природе человек был очень популярен. Его любили. Называли «королем предместий». Он командовал батальоном национальной гвардии секции Кенз-Вен.

В этом предместье, на правом берегу Сены, жили рабочие, ремесленники, мастеровые. И сейчас эти люди в потертых куртках, в грубых башмаках, в красных фригийских колпаках, в старых, выцветших шляпах, женщины в белых чепцах громко разговаривали, жестикулировали, смеялись…

Утро было прекрасное. Над Парижем, над его предместьями и богатыми кварталами в центре, с высокими домами, дворцами, садами и парками, над Сеной с перекинутыми через нее красивыми каменными мостами, над славным городом Парижем, казавшимся тогда просторным и строгим, светило солнце и простиралось голубое небо с застывшими белесыми облаками.

Граждане танцевали и пели. «А, са ира́, са ира́, са ира́! [3] Дело пойдет! (франц.) На фонари аристократов!..» Честные патриоты, санкюлоты… Члены секций. Гвардейцы в треуголках. Мальчишка с маленьким барабаном. Усталые женщины в поношенных платьях из бумазеи. Веселая цветочница с корзинкой гвоздик и роз. Мужчина в распахнутой на груди куртке, держащий трехцветное, с поперечными синей, белой и красной полосами, знамя. Рыбные торговки, пропахшие селедкой. Молчаливые силачи, грузчики Центрального рынка. Молодой патриот, поднявший пику с надетым на нее красным колпаком. Неизвестно как затесавшийся в эту толпу человек в зеленоватом сюртуке и с тростью. Дама в батистовом чепчике с розовыми лентами. Расклейщик афиш. Мулатка в желтом платье…

Люди запаслись провизией. Закусывают, жуют хлеб с сыром.

Но вот все двинулись, неторопливо пошли по главной улице к центру, к Тюильрийскому дворцу, к Собранию, которое помещалось в здании манежа. К гражданам Сент-Антуана присоединились жители Сен-Марсельского предместья, перешедшие с левого берега по Новому мосту.

Жан шел рядом с отцом, но на одном перекрестке толпа разлучила их, и они потеряли друг друга из виду. Раздавался непрерывный стук башмаков по мостовой. Неумолимая грозная поступь предместий… Жан слышал, как переговаривались идущие возле него люди.

— Вы какой секции?

— Попенкур.

— А вы?

— Кенз-Вен.

— Значит, мы соседи.

— Извините, гражданка, я, кажется, вас толкнул?

— Не беспокойтесь, в такой толчее немудрено…

Откуда-то несется женский крик:

— Мария-Жанна! Мария-Жанна!.. Где ты? Я здесь, Мария-Жанна…

— Куда мы идем, товарищи?

— Нет, вы только поглядите на него! Ты что, с луны свалился? Растолкуйте ему, куда и зачем мы идем.

На углу, у стены дома, обклеенной афишами, — мальчишка с кипой газет.

— «Друг народа»! «Друг народа»! Купите газету, граждане! Король наложил вето…

— Святоша нас обманывает…

— Двуличный человек. На словах одно — на деле другое…

— Король нас предал! Ему нельзя доверять!

— Нужно заточить его в монастырь!

— Вместе с Австриячкой!

— Да! Она ненавидит народ!..

— Долой короля!

— Да здравствует нация!

— Да здравствуют санкюлоты!

С площади Карусель, где был вход в один из дворов замка Тюильри, людские массы потекли к зданию манежа. Этот манеж предназначался прежде для обучения молодого короля верховой езде. Теперь здесь заседало Законодательное собрание. Манифестанты прошли перед трибуной Собрания. Они передали депутатам петицию, в которой патриоты разоблачали козни заговорщиков-роялистов, требовали вернуть уволенных королем министров.

Манифестанты выражали также в петиции возмущение тем, что армия не ведет активных действий в войне с Австрией. Эту войну Франция объявила два месяца назад — в апреле 1792 года. Она была неизбежной. После внезапной смерти 1 марта императора Леопольда II Австрия начала открыто вмешиваться во внутренние дела Франции. Новый император Франц I намеревался в союзе с другими европейскими монархиями поскорей начать интервенцию, покончить с революцией во Франции и восстановить там абсолютизм, прежние порядки. Однако Франция не была тогда подготовлена к войне, войска недостаточно обучены и плохо снабжены, генералы, офицеры-роялисты предпочитали не наступать, а отступать. Французы терпели на фронте неудачу за неудачей…