Екатерина Горбунова - У Джульетты нет проблем [litres]

– Как это не родилась, Юль? Ты уже есть!

– Еще скажи, что это здорово. – Она прикрепила к сообщению песню Николая Носкова из своего плейлиста.

– Скажу, – довольно быстро отозвался Максим.

– Спасибо! Мне уже легче.

– Тогда ложись спать. Сон – лучшее лекарство. – И прикрепил колыбельную, правда, в рок-обработке, приколист.

Девушка отправила ему поцелуйчик. Дружеский. Макс точно себе ничего лишнего не вообразит. Он – человек, от романтики далекий. Мыслит строго и логически.

И с Максимом можно обо все поболтать. Как и в садике, когда во время тихого часа они придумывали сказки. А еще он отказывался уходить домой, если Юльку еще не забрали, а время уже было немало. Или…

Интересно все-таки, кто эта девочка, которая ему нравится? Из класса она или нет? А может, это Карина Арцеутова? Ведь Максим вполне мог знать, что она приедет? Переписываться с ней. Не зря же он спросил про Карину? И на репетициях они вместе.

Юлька сама не заметила, как мысли переключились с родителей на личную жизнь друга. И думать об этом оказалось неизмеримо приятнее. Представлять, как они идут: Максим со своей девочкой и она с Ромео, может быть. По парку. Или еще где-то. Собирают желтые листья. Или ловят снежинки на ладошки. Почему-то представлялось, что гулять они должны обязательно вместе… И руки будут перекрещиваться… Смешно… Легко…

Только пискнувший разрядившийся смартфон дал понять, что Юлька давно уже спит. А все мечты – не что иное, как сон. Конечно, чего от него ждать серьезного?

Макс, Вика и Ника! Вход в мою комнату без стука, когда закрыта дверь, ЗАПРЕЩЕН!

Максим не мог заснуть очень долго. Переживал из-за Юли, пытался поставить себя на ее место. Получалось плохо. Его родители ссорились нечасто и мириться старались едва ли не сразу после ссоры. Мама старалась многое свести к шутке. Или прямо заявляла, что злится и неплохо бы оставить ее в покое, пока не получили все, кто пристает. Отец говорил мало. Он мог занудно отчитать, а мог и взорваться моментально, выплеснуть гнев взмахом рук или вскриком, впрочем, не задевая никого, а потом перейти чуть ли не на шепот. Но опять же редко.

А Юльку послушать: каждый день баталии. Неудивительно, что ей хочется то у бабушки пожить, то примерить на себя чужую личину. И не поможешь ничем. Только разговоры разговаривать. Или отвести за ручку к школьному психологу, пусть посоветует что-нибудь? Да Юлька не пойдет ведь. Заартачится. Найдет тысячу причин.

Или, может, поговорить с ее родителями?

Подкараулить отца, чтобы обсудить все по-мужски… А, черт! Юлька же сказала, что он теперь живет у бабушки. Значит, облом.

А с Юлькиной мамой, наверное, поговорить не получится. Она до сих пор здоровается с Максимом таким тоном, словно он ни на день не повзрослел со времен детского сада, и приторно-сладко улыбается. Ладно, хоть по головке не треплет и конфетами не угощает. С нее станется!

И своих родителей не попросишь поговорить. Если бы еще жили рядом, как ссорятся, слышали. А то: «Ваша деточка на вас жалуется. Уж ведите себя приличнее» – маразм полный.

Короче, сам придумал пару идей, сам их забраковал.

От тяжелых мыслей и подушка казалась жесткой. Максим взбил ее как следует. Перевернул пару раз. Встряхнул одеяло – не помогало. Сон не шел.

Тогда парень просто лег на спину. Так было видно темнеющее небо и верхние окна в многоэтажках напротив. Свет горел почти во всех, несмотря на позднее время, но, по какому-то странному совпадению, стоило взглянуть на любое окно, оно гасло. Максим переводил взгляд сначала непроизвольно. А потому уже начал делать это целенаправленно, стараясь избегать соседних, перескакивая через этажи и подъезды. Почти стопроцентное попадание! Надо же!

Может, он телепат? Или этот, который может влиять на расстоянии – забыл, как называется?

Вскочив, пошлепал к Маше. Дверь в ее комнату была прикрыта, но из щелей пробивался свет. Значит, не спит пока. Тихо поскребся.

– Заходи, – пригласила сестра.

Она сидела в пижаме на диване с ноутом в руках. Рядом стояла тарелка с фисташками и лежали открытые тетради.

– Не помешаю?

– Все равно мозги уже не работают. – Маша освободила местечко на диване для братишки. – Чего не спишь?

– Не могу.

– Стареешь, – засмеялась тихонько. – Или влюбился.

Смеха Максим не поддержал. Но и спорить не стал, пусть болтает, что хочет, не всерьез же.

– Я соседние окна гашу.

– Чего? – вытаращила глаза сестра. – Камнем в форточку, что ли?