Сергей Георгиев - У нас в 5 «Б»

— А мы сюда не шутки шутить приставлены! — едко заметил старик.

Лёха смолчал. Он смотрел туда, где под горой только что исчезло солнце. Дальние поляны постепенно начало заволакивать негустым молочным туманом.

— Туман, дед, — сказал наконец Лёха.

— Ага! Понял теперь, понял! — неожиданно очень обрадовался дед Данила. — Ну что скажешь?! А то — горизонт, горизонт ему!

— О чём ты? — не понял Лёха.

— Туман — это что? Вода это, пар! Откуда пар берётся, знаешь? А вот раскали в костре какую железяку докрасна да затолкай в ведро с водой — вот и будет тебе пар!

Туман у подножья горы и над болотом становился всё более плотным и непрозрачным.

— А солнце — оно горяченное какое, ого-го! Да как в болотину плюхнется! Вот тебе и туман!

— Ну ты даёшь! — на этот раз с восхищением заметил Леха. — Хорошо, я согласен, солнце в болото провалилось, в дыру какую-то под этой горой залезло…

— Я чего тебе и толкую, — мотнул головой дед Данила.

— Объясни-ка ты мне тогда, пожалуйста, дедуля, — сладеньким голоском попросил Лёха, — как же солнце тогда завтра на небе вон с той стороны появится, а не с этой? Ему ж надо из ямы обратно выбраться, верно?

Дед Данила часто-часто и почему-то виновато заморгал своими добрыми глазами. А потом расстроенно почесал в затылке и горестно вздохнул:

— Уел! Не знаю! Ну уел же ты меня! Э-эх!

Дед был очень расстроен и всю обратную дорогу до заимки только вздыхал и бормотал себе под нос:

— Уел! Ну уел! А я-то, старый осёл!..

— Дед! — заорал вдруг Лёха. — Слышишь, дед!

И тут же сбился почти на шёпот:

— Слушай, а может, там какой подземный ход есть, а? Ну от дыры этой — и на другую сторону земли…

— Дед, — сказал однажды Лёха. — Напишу-ка я письмо домой. А то, может, бабушка волнуется…

— И то, — согласился дед Данила. — Ясное дело, волнуется: ты уж почти два месяца тут со мной живёшь. Да и родители, наверное, тоже волнуются.

— Нет, родители не волнуются, — успокоил старика Лёха. — Они же понимают, что я у деда живу. Ты для них — авторитет!

— Вот это правильно, — немного засмущался дед Данила. — Давай тогда бабушку успокаивать будем!

И достал Лёхе бумагу и карандаш.

«Здравствуй, бабушка!» — уверенно вывел Лёха.

— А дальше чего писать?

— Пиши, как есть! — сурово потребовал дед Данила.

«У меня всё хорошо, спим мы с дедом на сеновале…» — написал Лёха и призадумался:

— Слушай, дед, да так бабушка ещё больше волноваться станет! Давай-ка я лучше так напишу: «На сеновале мы с дедом не спим, а спим в кроватях…»

— Неправда это будет! — по-петушиному выкрикнул дед Данила, но тут же осёкся: — Конечно, чтобы бабушка не волновалась… Эх, не люблю я неправды…

— Да ты, дед, не волнуйся, как приеду, я ей всё расскажу, как было, — а там уж чего зря волноваться, если я живым вернулся! — здраво рассудил Лёха.

«На стене у деда висит ружьё, а я научился ездить верхом на лошади Шурке…»

— Ещё не лучше! — схватился за голову дед. — И как это я сразу-?? не сообразил, чего мальцу можно позволить, а чего нельзя?

— Ладно, исправлю, — пообещал Лёха.

«Но я к ружью этому даже близко не подхожу, хотя завтра открывается охотничий сезон, а Шурку вообще один раз только видел, когда меня дед со станции вёз…»

— Так-то лучше, враньё одно, — согласился дед Данила. — Да только не люблю я неправды, ох, не люблю…

— Сказал же, как приеду — сразу всё, как было, бабушке расскажу, она ещё тебе и благодарна будет: здоровье в порядке, спасибо зарядке!

— Какой зарядке? — не понял дед.

— Напишу, что зарядку каждое утро на пару с тобой делаем! А по вечерам телевизор смотрим для культурного роста.

— У меня нет телевизора! — стукнул кулаком по столу дед Данила. — А вранья не люблю!

Лёха тем временем перечитал написанное и вдруг всхлипнул.

— Ты чего это? — всполошился дед.

— А ничего! — совсем скуксился Лёха. — Ну что это за жизнь: к ружью не притрагивайся, к лошади не подходи, косу в руки не возьми, спать на сеновале нельзя!.. А что можно? Телевизор целыми днями смотреть, да?! Так это и в городе запросто! Зачем, спрашивается, я к тебе сюда приехал?!

— Лёха! Ляксей! — тихо позвал дед Данила. — Лёха, слушай, чего я тебе скажу! А ты не посылай такое дурацкое письмо! Вот приедешь — всё бабушке сам и расскажешь, как было!

— Так она ж волнуется!

— Не-е, — успокоил Лёху дед. — Не волнуется! Я ей ещё со станции, когда тебя встречал, телеграмму дал, чтобы писем не ждала! В Архиповке почта всё лето не работает!