Владимир Воробьёв - Большой крючок [Рассказы]

Но нет. Снова натянулась лёска, и видно стало, как близко к берегу подвел дедушка рыбу.

— Давай сачок, — скомандовал дедушка.

Костя увидел сначала, как что-то огромное, блестящее, будто медный таз, сверкнуло у поверхности воды, потом один миг — и дедушка Егор вывалил на берег огромного сазана.

Рыбина тяжело поводила жабрами и хватала круглым мясистым ртом воздух.

Костя и сам тяжело дышал — умаялся.

А дедушка не спеша, посмеиваясь, набивает трубку и говорит:

— Ну, давай твой котелок, Костя, положим туда рыбку…

Костя понимает, что дедушка смеется, — куда там в котелок, туда и голову этого сазана не поместить, не то что…

Солнце тем временем припекать стало.

— Искупаться с горя надо, — сказал Костя и стал раздеваться. — Напрасно я, дедушка, большой крючок отвязал, а то бы тоже…

— Крючка мало, — закуривая, ответил дедушка Егор. — Терпенье нужно. Оно всякому делу самый большой крючок.

Однажды вечером дедушка Егор сказал:

— Видел я диких уток на пруду. Пойду завтра на охоту.

Костя тут как тут.

— А я?

— Маленький ты еще.

— Что ты! Я большой уже!

И стал Костя упрашивать: возьми да возьми с собой.

— Ну ладно, — сказал дедушка. — Только уговор: встать надо до зари. Я тебя будить не буду и бабушке не велю. Если проспишь, значит ты еще маленький.

— Ладно, — согласился Костя и поскорее в постель лег. «Как бы не проспать, как бы не проспать», — думал он в кровати. И уснул.

Спал Костя, спал и вдруг слышит: «Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!» Громко. Костя проснулся. А как проснулся, так сразу всё вспомнил.

— Дедушка! — закричал он. — Где ты? Не ушел? В комнате еще темно было.

— Здесь я, — слышит Костя. Теперь он уже и сам разглядел: дедушка сидит на скамейке и сапоги надевает. Кряхтит, охает.

Костя прыг с постели. Поскорее оделся и говорит:

— Я готов. Идем!

— Неумытый? — спрашивает дедушка.

Костя наскоро умылся — и к двери. Но еще пришлось куртку да кепку надеть.

— На заре, брат, всегда прохладно, — объяснил дедушка.

Снял он ружье со стены, патронташем опоясался. Вышли, наконец, они на улицу.

Ни темно, ни светло. Ночь кончилась, а утро еще не наступило. Сереет.

— А и вправду холодно как! Отчего это? — спросил Костя, поеживаясь.

— Земля за ночь остывать стала. К осени, брат, дело.

До пруда было недалеко.

Когда пришли, Костя увидел: пруд совсем не такой, как днем. Камыш стоит черный. Вода серая, и от нее холодом веет.

Дедушка с Костей под куст спрятались. Это чтобы их утки не заметили. Вот немного погодя край неба будто загорелся. Сразу полоска леса обозначилась вдали. И вдруг Костя увидел: красный мячик стал подниматься из-за леса.

— Солнышко встает! — крикнул Костя.

— Тсс! — сердито проворчал дедушка.

Ветерок пролетел… И камыш, вторя дедушке, прошептал: «Тшш…» От солнышка через весь пруд красная дорожка протянулась. Опять подул ветерок. Красная дорожка затрепетала на волнах. А в камышах какая-то пичуга запросила: «Пить-пить…» Вдруг над прудом раздался громкий свист крыльев… Над водой, летели большие серые с длинными шеями птицы.

«Утки», — только успел подумать Костя.

Бум-м! Грянул выстрел. Костя вздрогнул и вскочил на ноги. Дедушка тоже стоял. Он держал в руках ружье. Легкое облачко дыма уплывало в камыш. Костя всё же успел заметить: убитая утка с плеском упала в воду. Совсем рядом. У берега.

— Есть! Попал! — закричал Костя. Он приплясывал, хлопал в ладоши. И всё кричал:

— Попал!

Дедушка вошел в воду. Здесь было мелко. Он только зачерпнул немного воды в сапог. Но утку всё-таки достал и дал ее Косте.

— Всё, брат. Больше не прилетят. Распугали. Можно и домой отправляться.

Костя вдоволь налюбовался уткой. Потом он подвесил ее к поясу. Так охотники делают.

— Дедушка, давай скажем, что утку я убил. Ладно?

Дедушка не ответил.

Солнце уже высоко поднялось. Теперь оно было не красное, а как всегда, как днем. Смотреть на него было больно глазам. И всё вокруг изменилось. Камыш больше не казался черным. Красная дорожка на воде пропала. На ее месте танцевали солнечные зайчики. Все птицы давно проснулись. Они громко распевали разными голосами. Ни за что не разберешь, которая про что поет.