Георгий Байдуков - Через полюс в Америку

Мурашки пробежали по спине. Я закричал во всю мочь, чтобы мне дали кинжал. Чкалов подал длинный и острый кинжал. Через боковое окно я просунул руку и срубил им кусочки льда. Получилось светлое окошечко, через которое я вновь увидел мотор. И — о, ужас! — прибор, стоящий над мотором, показывает, что в моторе нет больше воды. А без воды наш мотор не проработает и часа — сломается. Вот-вот — и мы безудержно пойдем вниз, как подстреленная птица.

— Воды, воды давайте, иначе сломается мотор! — закричал я Чкалову.

Чкалов бросился к баку с запасной водой и вместе с Беляковым стал осматривать его.

Там, в баке, были ледышки, но никак не вода. Где взять воды? Вон в резиновом мешке вода для питья. Но и она превратилась в лед. В других мешках то же самое. Беляков разрезает резину, раскалывает ледяную скорлупу и с радостью видит, что внутри еще есть немного жидкости.

Валерий и Саша слили все остатки воды в запасной бак и взволнованно закричали мне:

— Есть вода!

Я начал качать насосом. Вскоре к мотору пошла вода. Прибор показал, что теперь все в порядке — мотор будет работать.

Осторожно я дал полную силу мотору. Он вновь, как и раньше, стал работать ровно и четко.

Через три часа мучений облако разорвалось, и мы вылетели на чистое голубое небо.

Внизу медленно проплывает большой остров. Виднеются еще бесчисленные черные островки меньших размеров. А вокруг них все забито льдом.

При помощи солнца и карты Беляков установил, что мы летим над островом Бенкс. Остров очень большой, изрытый оврагами и речушками. В оврагах — снег, на речках — лед. Берега островов высокие и обрывистые.

Мы опустились еще ниже. Как хорошо быть на такой малой высоте! За окном кабины мороза почти нет. Внутри самолета тепло. Дыхание нормальное. Настроение веселое. Даже захотелось поесть.

Я попросил Белякова дать мешки с путевым питанием. Вот курица, вот мясо, вот ветчина, вот апельсины, яблоки и шоколад. Я выбираю розовые яблоки. Они промерзли насквозь. Даю Валерию и Саше и начинаю сам уплетать вкусное мороженое яблоко. Ломит зубы и приятно холодит внутри. Затем достал апельсины. Те совершенно промерзли и только на трубе отопления кабины оттаяли. Чкалов отказался от этого блюда. Он вообще ничего не ел всю дорогу. Беляков съел один апельсин, а я докончил остальные. Эх, как подкрепили испанские апельсинчики! За два дня и две ночи это только второй наш завтрак в пути.

В Москве было семь часов вечера 19 июня, когда мы наконец подошли к берегам Америки. Ура! Ура! Задание великого Сталина выполнено. Это подбавляет бодрости и сил. Хочется сделать еще больше, чтобы наш народ и Сталин сказали: «Ну и молодцы ребята!»

Мы впервые пролетели над неизведанными местами, где еще не бывал до нас человек. Теперь начинались исследованные места.

Мы очень давно не сообщали в Москву, как идут у нас дела.

Я составил телеграмму:

СТАЛИНУ, ВОРОШИЛОВУ, КАГАНОВИЧУ, ШТАБУ ПЕРЕЛЕТА.

Я понимаю, что вы очень беспокоитесь. Но поймите, что у нас было много трудных часов полета. Теперь мы более свободны. Погода хорошая. Все здоровы. Передаю от экипажа наилучшие пожелания в ваших делах. Благодарю за все и прошу не беспокоиться. Трудное побороли и рады, что задание своего правительства и своего народа уже выполнили. Привет.

БАЙДУКОВ.

Все это передал по радио на американские станции. А они передадут в Москву.

Я сильно устал. Следует отдохнуть, а то скоро нужно сменять Чкалова. Положив голову на столик, я задремал сидя. У моих ног на полу еще спит Саша. Разбудил резкий свисток. Это Чкалов просит смены. Бужу Белякова. Сдаю дежурство, а сам лезу к штурвалу. Я дружески похлопываю Валерия, и мы от радости пожимаем друг другу руки. У него глаза налились кровью, но зрачки веселые и нежные. Он улегся за моей спиной. Как приятно сидеть за штурвалом, когда чувствуешь, что все, что мы уже сделали, радует не только нас, но и весь великий народ!

К вечеру увидели большую и извилистую американскую реку Мекензи. Кругом реки много болот и разливов.

В Москве давно уже лето. А здесь весна только началась. Земля голая, безжизненная, коричневого оттенка. Ни леса, ни кустарника.

Вскоре появляются высокие и суровые горы Америки. На вершинах лежат снега и льды.

Погода вновь ухудшается. Горы закрылись облаками. Начинается сильная качка. Самолет испытывает воздушные удары. Крылья жалобно вздрагивают. Надо забираться выше, иначе ударишься о какую-нибудь скалу. От большой высоты в кабине стало морозить. Дышать трудно. Все надели кислородные маски.