В. Козлов - Орлята [Рассказы о пионерах-героях]

Главстаршина Лычагин, опытный моторист, был строг и требователен. Юнга нравился ему. И чем больше нравился, тем строже становился главстаршина. Саша одинаково охотно протирал части двигателя, мыл палубу, тренировался в запуске мотора… Хоть и трудно порой приходилось и уставал, но не жаловался, не ныл. Служба есть служба. Вот только одно омрачало эту службу — погода. Из-за этой самой проклятой северной погоды катера не выходили на боевые операции. Так и не удавалось Саше встретиться с врагом лицом к лицу.

Но наконец наступил для Саши и день первого боя.

Однажды ночью от причала отвалили несколько торпедных катеров. Промчавшись по бухте, выскочили в Баренцево море. Среди них был и катер старшего лейтенанта Котова.

Волны с ревом обрушились на маленькое суденышко. По палубе заплясала, запенилась свинцовая вода. Начало светать.

Катера шли навстречу фашистскому каравану.

В ту самую минуту, когда старший лейтенант Котов, выбирая цель для поражения, скомандовал: «Полный вперед!» — ударила артиллерия вражеского конвоя, открыли огонь береговые батареи противника.

Катер ворвался в лес водяных столбов. Осколками снаряда ранило сигнальщика.

— Кто-нибудь из мотористов — на мостик! Принять вахту сигнальщика! — приказал старший лейтенант.

Саша был на вахте в моторном отсеке. Он не просился наверх. Нет. Он только посмотрел на главстаршину. Поняв этот взгляд, старшина кивнул. Саша бросился к трапу.

Упругий ветер ударил в грудь, перехватил дыхание. На глазах проступили слезы. Саша повернулся к ветру спиной, чтобы хватить воздуха.

— Аппараты, товьсь! — командует старший лейтенант.

Кажется, что катер уже не касается зеленоватой воды, а летит птицей прямо на вражеский корабль. Секунда, другая…

Залп!

Катер, отворачивая, почти ложится на борт. Вражеский корабль начинает крениться. Над ним вздымаются черные фонтаны дыма и пляшущие оранжевые блики пламени. Торпеды достигли цели.

А возле катера взрывают воду снаряды, над головами с визгом проносятся смертоносные светлячки — трассирующие пули.

Саша почувствовал слабость. Во рту стало сухо. К горлу подступила тошнота.

Казалось, что он один в кипящем море. И волны рвутся на палубу, чтобы смыть его, Сашу, утянуть за собой в жуткую зеленоватую глубину. И противник стреляет по нему, норовит накрыть снарядом. И пули ищут его. Именно его.

— Сигнальщик! Не спать!

Саша будто очнулся от резкого оклика командира.

Пробормотал невнятно:

— Есть не спать.

Старший лейтенант не расслышал.

— Не спать, юнга!

— Есть не спать! — громко выкрикнул Саша.

«Что ж это? Я — трус, — с ужасом подумал он. — Я ж пулям кланяюсь».

Саша зажмурился на мгновение и мотнул головой, будто прогоняя сон.

И вдруг отчетливо увидел Ленинград. Страшный, в белых сугробах, будто побледневший от голода и горя…

Он открыл глаза. Все так же кипело море, рвались снаряды, взвизгивали трассирующие пули.

Но что-то случилось с ним самим. Будто это уже не он, дрожащий, втянувший голову в плечи, стоит на шаткой палубе катера, а совсем другой Саша Ковалев: распрямивший спину, сильный, бесстрашный, гордый.

Саша зорко следит за морем, за маневрами врага. Он понимает: сейчас очень многое зависит от него, от его внимания.

— С тонущего транспорта спускают шлюпки! Сторожевой корабль подходит к ним!

Страха как не бывало. Свистят пули над головой. Ревут снаряды. Но Саша не наклоняет головы. Он весь — будто взведенная пружина. Идет бой. Первый Сашин бой с ненавистным врагом!

…Когда катер вернулся на базу и ошвартовался у стенки, старший лейтенант подозвал Сашу.

— Хорошо воевал, юнга. Как положено. Добро.

— Служу Советскому Союзу! — голос Саши дрогнул от волнения.

— Ну-ну… Молодец. Моряк!

У старшего лейтенанта не было похвалы выше.

Шли дни, шла служба в суровых походах. Саша успел забыть о страхе, который испытал в первом бою. На синей форменке его появились награды: медаль Ушакова — за участие в десантной операции в самом логове врага и орден Красной Звезды.

И вот — 9 мая 1944 года.

Штормовое море все иссечено ненавистными гребнями.

Корабли противника где-то здесь, у крутых береговых скал, сливаются с ними, прячутся.

Саша на боевой вахте. Он один в моторном отсеке. Главстаршину вызвали на мостик. Люки отсека задраены. Только вентилятор оттягивает воздух, насыщенный отработанными газами.

Душно.

Звенит машинный телеграф: «Полный вперед».