Джастин Маркс - Книга джунглей. История Маугли

Человеческий детеныш обвел взглядом собравшихся на речном берегу зверей. Все они тихо отступали назад. Звери, рядом с которыми вырос человеческий детеныш, с которыми он дружил, испуганно пятились назад, и – о, ужас! – собирались сейчас вокруг тигра, словно ища защиты у него, а не у Маугли.

– Погодите, все в порядке, – окликнул он их, но никто его не слышал. Маугли чувствовал себя опустошенным, надломленным. Его словно придавило упавшим деревом. Даже Грей, его любимец Грей спрятался, укрывшись за своей раненой матерью.

– Грей, это же я, Грей, – позвал Маугли своего младшего брата. Но Грей отвел глаза в сторону.

– Мне неприятно напоминать, но я вас предупреждал, – с мерзкой улыбкой заметил Шерхан. – Но вы меня не услышали...

– Мама... – тихо позвал Маугли, зная, что уж кто-кто, а Ракша точно знает, что ей ни к чему бояться собственного сына. Но и Ракша не смотрела в его сторону, отвернула голову. Неужели и она?

Из глаз Маугли хлынули слезы. Его сердце разрывалось на части. Разве этого он хотел? Разве к этому стремился?

Почему все они так его боятся? Разве они не знают, кто он? Разве не вырос он рядом с ними?

– Человеческий детеныш стал человеком, – жестко сказал Шерхан. – А человек всегда приносит в джунгли смерть и разрушение.

– Это неправда, – всхлипнул Маугли. – Я пришел, чтобы помочь всем!

– Помочь, – прорычал Шерхан, поворачивая голову в ту сторону, откуда пришел Маугли. – И помог, нечего сказать.

Мальчик медленно повернулся, чтобы посмотреть назад.

Над деревьями поднимался густой дым. Это пылал луг, на который уронил угольки Маугли, когда спешил, чтобы отомстить за Акелу. Красный Цветок разрастался, найдя себе пищу.

– Ты пришел, чтобы убивать, – сказал Шерхан. – Ну, что ж, давай. Пусти в дело свой Красный Цветок. Обрати его против меня так же, как это сделал когда-то твой отец.

Маугли уставился на Шерхана, на его покрытую следами старых ожогов шкуру, затем обернулся по сторонам, отчаянно ища глазами хотя бы кого-то, кто встанет на его сторону. Но никто на него не смотрел. Все джунгли отвернулись от малыша. Даже Балу, и тот потупил взгляд. Боль в сердце Маугли сделалась невыносимой. Еще никогда он не чувствовал себя таким одиноким, таким никому не нужным, таким чужим для всех, как в эту минуту.

– Багира! – взмолился Маугли. – Хоть ты им скажи. Я ничего не хотел уничтожить. Я принес Красный Цветок, потому что надеялся их спасти. Скажи же!

Но и Багира тоже промолчал, отвернувшись.

– Даже Багира, который всегда любил тебя сильнее всех, не желает тебя больше видеть, – притворно вздохнул Шерхан, покачивая головой. – А знаешь, что он сейчас видит? Он видит только Красный Цветок. И не видит больше человеческого детеныша. Он видит перед собой человека, своего врага.

Маугли был раздавлен, уничтожен. Он не знал, что ему теперь делать. Человеческий детеныш перевел взгляд с тигра на разгорающийся вдали огонь. Пламя росло и приближалось.

– Ты человек, вот ты кто, – негромко пророкотал тигр. – И всегда был им...

– Прекрати! – крикнул Маугли, но его голос прозвучал неуверенно и слабо, и горящая ветка в руках человеческого детеныша уже не выглядела грозным оружием. Теперь ему приходилось держать ее обеими руками, поскольку она вдруг сделалась неподъемно тяжелой и горячей.

Шерхан прищурил свои янтарные злые глаза и молча выступил вперед, приближаясь к человеческому детенышу. Даже с огнем в руке, Маугли казался неуверенным в себе, словно придавленным словами тигра и разрастающимся у него за спиной лесным пожаром.

– Теперь твоя очередь. Будь мужчиной, – прорычал тигр. – Покажи всем, чего ты на самом деле стоишь.

Маугли посмотрел на горящее у него в руках пламя, затем на его отражение в реке. И увидел собственное отражение, от которого у него остановилось дыхание – темный силуэт человека с горящей веткой в руках, человека, который принес в джунгли смерть и опустошение.

Неожиданно у Маугли защипало глаза. Нет, не от дыма, от гнева на самого себя. Все получилось совершенно не так, как ему хотелось. Неправильно все получилось. И сам он был совсем не такой, каким показало его отражение в реке. Не такую историю своей жизни он собирался написать. Вдруг Маугли инстинктивно догадался, что должен сделать. И он сделает это, если не хочет окончательно упасть в глазах всех, кто собрался на этом берегу. И что еще важнее, в собственных глазах.

– Это не я! – крикнул Маугли, погружая горящую ветку в речную воду.