Евгения Басова - Изо [litres]

– Коробки ею хорошо перевязывать, – сказала Катина мама. – Видела, тортики, конфеты перевязывают, и сверху бантик?

Света не видела, чтобы коробки с тортом или конфетами перевязывали крученой бечевкой, но она поспешно кивнула: «Да, видела!» Надо было поскорее согласиться с чем-нибудь, чтобы Катина мама не думала, что она не хочет помогать!

Катя с мамой задвигали в угол перераспределитель, накрывали его полотенцем с отпечатанным на фабрике рисунком-вышивкой, и бобины торжественно водружались на стол.

В это время раздался звонок в дверь. Он в Катином доме был громкий и резкий, и Света дернулась вперед, как от тычка в спину. Катя глянула на нее виновато. Ее мама пошла открывать. И Света сказала себе, что можно успокоиться, это кто-то пришел к хозяйкам дома – не к ней. Непонятно, отчего ей было тревожно.

И тут она услышала громкий голос. Мама? Не может быть!

Но в комнату вместе с Катиной уже вошла ее мама и сразу велела ей:

– Собирайся домой.

У Светиной мамы были адреса девочек из класса. И по дороге она говорила Свете, что специально зашла без предупреждения, чтобы узнать, что происходит в Катином доме по вечерам и чем ее дочь занимается.

Дома папа спрашивал:

– Значит, все? Выучилась? Будешь в артели веревку плести?

Света возражала:

– Нет же, мы с Катей будем океанологами! Мы решили!

Родители не слушали ее. Мама твердила, что они с папой уже смирились, что дочь не учится – только рисует, а теперь стало еще хуже. И что у Светы волосы лезут в глаза и она капюшон надевает не глядя в зеркало, а если носишь очки, то надо быть еще аккуратней, чем другие девочки, растрепу в очках сразу видно, поэтому в классе ее и сторонятся.

Было бесполезно повторять им, что Катя не сторонится ее, наоборот, и зачем думать про каких-то еще девочек, если есть Катя! И что ее маме важно намотать как можно больше веревки, не может же Света им не помогать!

– Океанологи! – смеялся не по-настоящему отец. – Ты хоть знаешь, что делают океанологи, чем они занимаются на работе? А твоя Катя знает?

– Я не могу, – вторила ему мама. – Там Катя такая, видел бы ты ее! И глядите-ка, океанологом будет! Веревку она будет тянуть всю жизнь, и ничего больше.

И в десятый раз спрашивала у нее вслед за папой:

– Ты хочешь всегда тянуть веревку с твоей подружкой?

И потом уже у себя в комнате она слышала, как папа спрашивал за стеной у мамы:

– Ну почему именно веревку они тянут? Бывает же – нанимаются собирать бусы, или переключатели, или мыло варить…

И мама уже на папу сердилась и кричала:

– А кто знает? Думаешь, я, что ли, знаю? Тебя только это волнует – почему у них там веревка?

Назавтра у Светы еще стоял в ушах мамин голос. Ей казалось, что по ней видно, что вчера на нее кричали, и было стыдно, что это увидит Миша Анчугин или же Лешка, а хуже всего – если увидит Катя. А может быть, классная теперь знает, что Света после уроков плетет с Катей веревку, и тоже станет ее ругать? Хотелось стать незаметной, исчезнуть совсем.

На перемене Света подошла к Нининой парте стоять вместе со всеми. Девочки листали журнал, проскакивая через страницы. Света мельком увидела фотографию морской глади, над которой зависли в воздухе летучие рыбы, и перед ней уже оказалась страница с девушкой в блестящем купальнике. Сквозь разрезы в нем проглядывало, как показалось Свете, совершенно беззащитное розовое тельце. Девушку было жалко. Сзади из купальника торчали пластиковые крылья.

– Это Дрю Миллер в костюме бабочки! – объявила Нина Кротова. – И она здесь говорит, что каждый может добиться, чтоб стать моделью, если поставит цель!

Сбоку была фотография подстриженной девочки в обычной футболке. Дрю Миллер в детстве. И теперь в журнале она говорила, что все сначала бывают некрасивыми гусеницами, личинками, и только от тебя зависит, превратишься ли ты в бабочку.

Света перевела взгляд с девочки на взрослую бабочку в купальнике, и тут же испугалась: вдруг кто-то увидит, что ей не понравилась Дрю, – и стала, толкаясь, выбираться из толпы одноклассниц.

Катя подошла к ней и спросила:

– Больше тебе не разрешат ходить к нам?

И она ответила:

– Еще чего! Куда хочу, туда и буду ходить!

По пути из школы Катя говорила:

– Мамка сегодня поздно придет. Она велела, чтобы мы сами начинали тянуть бечевку – так больше намотаем.

Света в тон ей, стараясь говорить как можно небрежней, сказала:

– А моя мамка хочет, чтоб я в художественную школу начала ходить.