Юрий Томин - Мальчики

— Я понимаю. Вы не хотите говорить. Это не страшно. Война скоро кончится, и мы будем разговаривать хорошо. Что будете вы после войны делать?

Ребята молчали. Но незнакомец не унимался. Никак нельзя было понять, чего же он хочет.

— Когда победит немецкая армия… — сказал незнакомец.

Ребята вздрогнули и подались назад. Незнакомец опять засмеялся.

— Я понимаю. Вы хотите, чтобы победила русская армия.

Об этом можно было бы и не спрашивать. На лицах ребят ответ был написан достаточно ясно.

— Я понимаю. Вы не хотите, чтобы победила русская армия?

Коля мотнул головой и посмотрел на друзей, как бы спрашивая их согласия.

— А вот хотим! — неожиданно сказал он и снова взглянул на друзей. — Хотим! Верно, ребята?

Алик и Маркс молча кивнули.

— Ты говоришь правду. Это хорошо, — сказал незнакомец весело. — Я тебя уважаю. Ты — рыжий, а рыжие счастливые. Может быть, действительно победит русская армия…

Незнакомец еще раз внимательно оглядел ребят и, резко повернувшись, зашагал к деревне.

— Чего он пристал? — спросил Алик.

— Фашист! — буркнул Коля. — Разве непонятно? Смотри, у него пистолет в заднем кармане.

И словно в ответ на слова Коли, человек в сером на ходу сунул руку в карман и вытащил портсигар, ярко блеснувший на солнце.

В школе стояли немцы. Занятий не было. Старые учебники хранились в погребе. Иногда ребята доставали их и читали вслух. Это было опасно. Даже в учебнике по арифметике встречались слова «СССР», «красноармеец», «советский». Расстрелять могли и за учебник по арифметике.

Через деревню на фронт проходили колонны немцев. Гул на земле и гул в небе… По-прежнему гудели, распаляя себя злобой, моторы над аэродромом. По-прежнему поднимались самолеты с русской земли и шли бомбить русскую землю. Казалось, не было силы, которая заставит их повернуть.

И вдруг в небе грянули пулеметные очереди.

Вихрем, через палисады, огородами, помчались ребята к околице. Они попадали на землю в кустах и лежа смотрели в небо. Смотреть было запрещено, за это тоже полагался расстрел.

Наверху шел бой. Медлительные бомбардировщики с крестами на крыльях, завывая, улепетывали в разные стороны. Откуда-то сверху, из-за облака, свалился на них зеленый «ястребок». Он был один. Короткой трелью он прошелся по спине «юнкерса», и тот вспыхнул сразу, как ватный. Огненным комом «юнкерс» врезался в землю где-то за лесом. Спустя некоторое время долетел грохот взрыва. А «ястребок» снова взмыл вверх и, кувыркнувшись через крыло, стал падать на спину следующему.

С аэродрома поднялись истребители. «Ястребок», словно ликуя, заплясал в небе, огрызаясь короткими очередями. Он пикировал, петлял, переворачивался и делал это так легко, так весело, что все это было похоже не на бой, а скорее на игру в пятнашки. И вдруг «ястребок» задымил и стал снижаться. Вся свора метнулась за ним, поливая из пулеметов беспомощную машину.

Ребята вскочили на ноги, забыв о том, что их могут увидеть. Они не верили, что «ястребок» может упасть. Скорее, это военная хитрость и летчик только притворяется и нарочно пускает дым.

«Ястребок», косо прочертив по макушкам деревьев, исчез. Ребята стояли, прислушиваясь. Взрыва не было.

Мальчики бросились к лесу. Никогда в жизни им не приходилось бегать так быстро. Они оступались, проваливались в колдобины, цеплялись за сучья, но не чувствовали боли ни от царапин, ни от ушибов.

«Ястребок» лежал на прогалине, уткнувшись крылом в землю. На бортах пузырилась горящая краска. Жирный тяжелый дым стлался по поляне. Летчик сидел в кабине, склонив набок голову. Руки его, залитые кровью, повисли вдоль спинки кресла.

Коля прыгнул на крыло, вскарабкался к кабине. Он потряс летчика за плечо. Голова летчика чуть качнулась.

— Скорее! Живой! — задыхаясь от дыма, крикнул Коля.

Алик и Маркс были уже рядом. Отстегнув ремни, они с трудом вытащили летчика из кабины. Осторожно спустили на траву тяжелое тело. Чтобы летчику было удобнее лежать, Алик подстелил ему под голову свою телогрейку. Маркс принес в шапке воду. И только тут ребята заметили на комбинезоне летчика дырки, много дырок, возле которых расплылись темные пятна.

Первый человек, который прилетел к ним с нашей земли, прилетел мертвым. Его убили еще в воздухе.

Когда Алик понял это, он заплакал. И, глядя на него, заплакали Маркс и Коля. Они плакали молча, не всхлипывая, не утирая слез. Они плакали, как мужчины. Если бы в эту минуту пришли фашисты, то мальчики дрались бы с ними до последнего вздоха. Руками, ногами, зубами — насмерть…