Фрида Вигдорова - Двенадцать отважных

Варя заговорила не сразу.

— А что мне терять-то? — вдруг спросила она.

— Жизнь, дуреха, потерять можешь! — сказал отец. — А так, может, и жива останешься.

— Жива? Какая это жизнь… — сказала Варя.

Они замолчали.

— Дядя Степан, ей надо уходить, — повторил Вася.

— А куда она пойдет, я тебя спрашиваю? — вспылил Степан.

— Этого я вам сказать не могу.

— Да вас сейчас обоих на улице пристрелят.

— Мы улицей не пойдем. Ведь пришел же я к вам? Никто меня не пристрелил. А Варю мы спрячем, никто о ней и знать не будет.

Степан молчал.

— Вы думаете, она одна? Надя Курочка уже у нас.

Топчий насторожился.

— У кого это у вас?

— Дядя Степан…

Варя поднялась и стала что-то собирать в узелок.

— Я пойду, батя? Все-таки свои.

— Иди, — сказал Топчий угрюмо.

— Только придется ползти, — шепнул Вася, когда они вышли из хаты.

Варе страшно было ложиться на землю, но пришлось. Вася полз легко и быстро, она же передвигалась очень неуклюже. Мальчик остановился, протянул руку и взял у нее узелок. Так, не произнося ни слова, ползли они вдоль огородов. Варя двигалась уже из последних сил, когда Вася прошептал ей:

— А теперь не дыши. Скоро будет часовой.

Немецкий солдат стоял в конце села, недалеко от дома Носаковых. Вася взял вправо. Теперь они двигались очень медленно, еле шевеля руками и ногами. Часовой все еще был близко, а впереди маячил второй. Село и вправду оцепили. «Пропадем», — думала Варя, однако они благополучно проползли мимо часовых. Только сейчас она поняла, что они продвигаются к обрыву, недалеко от речки.

«В степь, — со страхом думала она. — Пропадем мы в степи».

Потом они встали на ноги и пошли вдоль обрыва. Пустынно было здесь. Дул холодный ветер, и Варя совсем закоченела. А Вася все шел и шел вдоль обрыва, заросшего густым кустарником. Варе казалось, что конца не будет этому пути. Она хорошо знала эти места — на несколько километров здесь, вдоль берега, не было никакого жилья.

Вася остановился на том месте, где обрыв поворачивал, и полез прямо в кусты. Варя — за ним.

Минуту назад они одиноко брели по берегу и один только ветер был с ними, а здесь тепло и тихо. Горит коптилка. Пахнет полынью. За грубо сколоченным столом сидят знакомые ребята — свои, покровские, и среди них Надя Курочка, которой сегодня днем тоже принесли повестку.

Сперва Варя никак не могла понять, откуда это ощущение счастья, охватившее ее, как только она вступила под низкие земляные своды. Но потом поняла: здесь нет врагов.

Она знала, конечно, что полной безопасности нет и здесь, что рано или поздно враги могут обнаружить этот ребячий тайник. И все-таки здесь было то, о чем она и мечтать не смела. Здесь была жизнь без немцев.

— Что же это такое! — растерянно воскликнула она.

— Это штаб, — серьезно ответил Борис.

Поздней ночью Володя Лагер постучал в окно к Васе. За окном заметалась Домна Федоровна.

— Тетя Домна, извините, — шептал Володя, — до утра никак не мог ждать. Беда у меня.

— Входи, входи.

Вася вышел к ним, шатаясь. Глаза его никак не хотели смотреть. Он недавно лег и спал часа два, не больше.

— Вась, — торопливо говорил Володя, — тот немец вернулся.

— Какой?! — воскликнул Вася, хотя ему уже и самому было ясно, какой это немец.

…Когда Володя Лагер пришел домой, в хате у них сидел человек в немецкой форме. Он сидел спиной к дверям, поэтому Володя его не сразу узнал. Это был не сам обер-лейтенант, у которого он украл пистолет, но его денщик. По счастью, немец не заметил Володи, и тот сейчас же убежал на сеновал. Он долго сидел здесь, стараясь понять, как ему следует действовать дальше.

Эх, как прав был Борис, когда ругал его за дурацкий самопал! А с другой стороны, если бы он не засунул его тогда в кобуру, офицер тотчас бы догадался, что она пуста. Может быть, вообще не нужно было связываться с этим пистолетом?

Но тут Володя вспомнил его вороненый блеск, словно бы почувствовал в руке его приятную тяжесть и представил себе, как точно в цель ложатся, должно быть, его пули. Каким сильным чувствовал он себя с тех пор, как у него в саду за кустами была зарыта жестянка, где в промасленных тряпках, густо смазанный машинным маслом (которое они с таким трудом достали), лежал пистолет!

Нет, что сделано, то сделано!

Володя потихоньку слез с сеновала, подошел к хате и заглянул в окно. К его удивлению, здесь было темно и тихо, похоже на то, что все спали…

Вот о чем рассказал Володя Носаковым.