Бен Гутерсон - Тайна отеля «Зимний дом» [litres]

« Ну почему мои родители не будут со мной снова? » – подумала она.

И тогда, поскольку у неё не было ни друзей, у которых можно было бы прожить эти три недели, ни возможности избежать гнева дяди и тёти, если она их ослушается, Элизабет смирилась с необходимостью прошагать полторы мили до станции и ждать там поезд на Стернхевен. Она надела рюкзак и направилась к воротам. Но когда двор остался за спиной, к ней снова пришло ОЩУЩЕНИЕ, которое захватило её с ног до головы. С широко раскрытыми глазами она замерла на месте, гадая, что случится на этот раз. Её сердце быстро заколотилось. Но стояла тишина. И вдруг позади неё что-то прогрохотало.

У Элизабет случались моменты, когда она была уверена в том, что что-то – хорошее или плохое, прикольное или не очень – непременно должно произойти. Она называла это состояние ощущением . И не могла объяснить ни причины этой уверенности, сопровождавшей ощущение , ни источника самого ощущения . Она только знала, что это началось прошлым летом и происходило всё чаще по мере приближения зимы. Что было действительно странным, так это факт, что происходящие странности, казалось бы, не имели никакой причины или объяснения. Или книжка вдруг упадёт с ближайшей полки, или стакан свалится в раковину, или её пустой ланч-бокс вдруг соскользнёт со стола, пока она ест картофельное пюре с подливкой в школьной столовой. Она только знала, что перед каждым таким инцидентом её живот начинал пульсировать, и это вселяло уверенность, что сейчас что-нибудь произойдёт. Когда ощущение посетило её на заснеженной улице, она не удивилась, услышав сзади грохот.

Элизабет обернулась и увидела, что калитка, которую она не трогала и которая вообще была не способна раскачиваться, вдруг резко захлопнулась. Элизабет вздохнула с облегчением. По сравнению с разбитой тарелкой или упавшей книгой это происшествие выглядело безобидным. Но, хотя она почти перестала пугаться всех странных шлёпаний и падений, ей хотелось понять, почему так происходит и откуда само ощущение .

Элизабет ещё раз огляделась, не заметил ли кто-нибудь грохота захлопнувшейся калитки, но никого не увидела. Глубоко вздохнув и бросив последний взгляд на дом дяди и тёти, она направилась к станции.

На следующий день вечером Элизабет сидела и смотрела, как снег падает уже за окном автобуса, разрисованным инеем. Позади был ночной переезд на поезде и пятичасовое ожидание на автобусной остановке. За это время она съела совсем чуть-чуть: остаток сэндвича с арахисовым маслом от школьного обеда, семечки с изюмом, которые купила за доллар тридцать пять центов, и шоколадный батончик, оказавшийся в кармашке для журналов её кресла в поезде. Она старалась не думать о том, что могло бы нагнать тоску, когда подъезжала всё ближе и ближе к тому месту, где ей предстояло провести рождественские каникулы в ужасной гостинице. Гостиница ей представлялась как нечто среднее между домом для престарелых и отвратительным приютом, куда забирают детей в «Золотом компасе» – одной из её самых любимых книг. Семь лет с тех пор, как Элизабет отправили жить к дяде и тёте, она мечтала, что кто-нибудь придёт и спасёт её. Девочке было одиннадцать лет. Три недели в отеле «Зимний дом» представлялись ей не счастливой случайностью, а скорее хитроумным наказанием, которое ей состряпали. Помимо того, что она предвкушала пышный праздник, который проходил 21 декабря в общественном центре возле школы, у неё было четыре библиотечных книги, которые ей хотелось спокойно прочитать в своей комнате. Как только тётя с дядей сказали о своём отъезде, она принялась умолять их разрешить ей остаться жить одной на все длинные каникулы, уверяя, что она уже достаточно взрослая и может сама о себе позаботиться. Сейчас было понятно, что шансов не было никаких.

С того момента, как письмо попало к ней в руки, Элизабет не переставала думать, где же они смогли найти деньги на то, чтобы отправить её на поезде и тем более – оплатить трёхнедельное проживание в отеле. Элизабет не понадобилось и двух лет совместной жизни, чтобы понять, что дядя и тётя очень бедны. Дядя Бурлап сортировал письма с неправильно написанными адресами в дальней комнатушке на почте в Дрире (маленьком городке, на окраине которого они и жили). В свою очередь, тетя Пурди пять дней в неделю патрулировала дрирские улицы, охотясь за алюминиевыми банками. Вместе с дядей Бурлапом раз в месяц они сдавали эти банки в Смелтервиле – большом городе, расположенном в получасе езды на юг. Иногда в эти поездки они брали с собой Элизабет. Это было самое большое расстояние, на которое она отъезжала от Дрира. По крайней мере, другие поездки не сохранились в её памяти. Отправить её в такое путешествие – это казалось Элизабет абсолютно нелепым. Она сидела в автобусе и со всех сторон обдумывала ситуацию.