Маша Рапопорт: Пирра. Кто она?

– Киевский! Киевский торт! – закричала я, вскочив на стул и размахивая ложкой. – Гип, гип, Ура!

– А почему он киевский? – спросила Соня.

– Потому что такой торт пекут только в Киеве, – сказала Пирра, разрезая торт на кусочки. Торт плохо резался, и кусочки получались неровные. Мама налила нам чай и положила каждому по кусочку торта.

– Вкуснятина замечательная! – сказала Соня, запихивая в рот огромный кусок.

– Жалко папы нет, – сказала мама, забыв, что утром они сильно поссорились. И тут прозвенел звонок.

– Это папа! Папа! – закричали мы все. Но это был не папа, а наша соседка тётя Вера со своим сыном Сашкой.

– О, торт едите, – пропела она, входя в гостиную.

– Не просто торт, а торт ки-ев-ский, – сказала мама по слогам, подняв указательный палец. – Бабушка привезла.

– Здравствуйте, бабуся, – обратилась тётя Вера к Пирре.

– Здравствуйте, тётя, – сказала Пирра.

– А я не тётя.

– А я не бабуся, – отпарировала Пирра. – Я ещё очень молодая и сильная женщина.

– Да я видела в окно, как Вы тащили коробки и чемоданы, как настоящий Бедилло, – язвительно произнесла тётя Вера. Она всегда говорила что-нибудь неприятное. Она была очень злая и ехидная. И если она заходила к нам вече ром, то после её прихода Лиза долго не могла заснуть и всё время плакала. Мы очень не любили тётю Веру. Но выгнать её было неудобно. И папа с мамой, скрипя сердцем, терпели её.

– Садись, Вера, попробуй торт, – обратилась к ней мама.

– Киевский торт я ещё не пробовала, но много о нём слышала, – сказала тётя Вера, садясь за стол и беря на колени своего сына Сашку. Сашка был маленький, ещё меньше Лизы, и не умел ходить и говорить. Тётя Вера попробовала торт, и он ей очень понравился. Вскоре пришёл папа.

– О, торт киевский! – сказал он, потирая руки.

– Спасибо! Спасибо, тёща, уважили. Я, пожалуй, на тёще женюсь.

Мама только поморщилась. Мы пошли в прихожую смотреть, что привезла нам Пирра.

Пирра открыла чемодан, и мы увидели кучу игрушек. Глаза у нас от радости разбежались.

– О, сколько всего много! – сказала Соня. – А это кому? – И она показала пальцем на чёрного кота в полосатой шапочке и носочках, с белыми лапками и красным шарфом.

– Это тебе, Соня-Бабоня, – сказала Пирра, вручая ей кота.

– А мне сто? – захныкала Лиза.

– Тебе вот что, – сказала Пирра. И она, взяв в руки ключик, стала заводить маленького красного гномика в белом колпачке с тарелочками в руках. Она поставила гномика на пол, и он пошёл, хлопая тарелочками. Мы тоже захлопали в ладоши.

– А сто есё? – спросила Лиза, прижимая гномика к груди.

– Ух, ты какая ненасытная, – сказала Пирра и полезла в карман. – На тебе шарики, – и она достала из кармана целую горсть разноцветных шариков.

– Шарики-фонарики! – завопила я. – Я их сейчас надую.

– Дай я надую, – сказал папа.

– Я сама умею их надувать.

– Ну, давай вместе будем их надувать, – предложил папа.

Он тоже любил играть, потому что ещё из детства не вышел, как говорила мама.

– А мне что? Ничего? – спросила я.

– Как это ничего? И тебе есть подарки. Вот тебе конструктор и сказки, – и Пирра протянула мне толстую книжку с массой красивых цветных картинок.

– Маше с Лизой по два подарка, а мне один, – надулась Соня.

– Вот тебе ещё подарок, – сказала бабушка и полезла в другой карман. Она достала маленький оранжевый шарик. Она бросила его об пол. И шарик подскочил, мелодично звеня. Соня бросилась ловить шарик. Лиза за ней.

– Дай! Дай мне шалик!

– Это мой шарик, – упёрлась Соня.

– Ну, дай поиглать! Ну, пожалуйста, – умоляла Лиза.

– На, играй! Только не долго.

Папе и маме Пирра тоже привезла подарки. Папе свитер и кепку, а маме вышитую сорочку и бусы. На дне чемодана лежали яблоки. И Соня тут же сочинила стишок: Яблочко зелёное на веточке висит.

Бум! И прямо в вазочку яблочко летит.

– Поэтесса! – сказал папа. – А что в другом чемодане?

Пирра открыла другой чемодан. Там лежали рюкзаки, гольфы, свитера и турбаты разных размеров.

– А это ещё зачем? – спросил папа, снимая очки.

– Это мы в горы пойдём с детьми, – ответила Пирра.

– Мама, ты с ума сошла! Детей в горы тащить. Они же ещё маленькие, – сказала мама.

– Ничего. Не такие уж они и маленькие. Ты ещё меньше была, когда мы с папой возили тебя в горы в рюкзаке.

– Я больсая, – сказала Лиза, – мне уже сколо тли будет.

– Ой, больсая! – засмеялся папа.

– Самая большая я, – сказала я. – Я уже в школу хожу.