Василий Подгорнов - Тропинки в волшебный мир

Отдохнув с полчасика, колхозники ушли в село, а дед Никита, немного выждав, чтобы пчелы успокоились после тряски, стал открывать летки ульев. А пчелы только этого и ждали. Торжественно трубя, с большим шумом, они гурьбой начали вылетать из ульев, и вскоре над всей солнечной поляной установился ровный, далеко разносившийся гул, словно над лесом, где-то далеко-далеко, прокатывался первый весенний гром. Издали казалось, что над каждым ульем висит серое облачко дыма, — так дружно облетывались пчелы.

А дед Никита ходил между ульев, записывал в свою книжечку, как та или другая семья облетывается, и улыбался: облет во всех семьях проходил хорошо, сильно и дружно. Розовая лысина старика, увлажненная потом, ярко блестела.

Весенний облет пчел — это не просто вылет за водой или в поле за нектаром, как бывает во все летние дни, когда пчелы одни вылетают из улья, другие заходят в него и лета пчел почти незаметно. Весенний облет — совсем другое. На этот облет, длившийся обычно около получаса, из гнезда выходят сразу все летные пчелы, все до единой, и кружатся вокруг улья, облетываясь и запоминая местность. В этот момент вся пасека бывает просто окутана пчелами, и мало посвященные в это дело люди и даже малоопытные пчеловоды просто робеют во время весеннего облета пройтись по пасеке.

Дед Афанасий несколько лет подряд работал с дедом Никитой на пасеке, а к весеннему облету так и не привык. Вот и сейчас он побаивался пройтись по разбушевавшейся пасеке и, сидя на крылечке пасечного домика, подавал деду Никите «руководящие указания». Ему издали было виднее, какой величины облачко кружится над тем или иным ульем.

А пчелы, эти неутомимые труженицы, так соскучились по работе за длинную зиму, что не могли позволить себе праздного безделья даже в первый день выставки, в день своего праздника встречи с весной и солнцем. Не прошло и часа, как дед Никита открыл в ульях летки, а черные тучки пчел, кружившиеся в ошалелом танце над ульями, стали редеть, таять, как тает над лощинами туман под лучами жаркого солнца.

Кончая облет, этот единственный в году танец весны, каждая пчела делала над своим ульем, потом над всей пасекой по нескольку кругов, чтобы получше заприметить место, и сразу же принималась за дело. Одни пчелы летели к озеру за водой, садились на берегу и, высунув блестящие, словно лакированные, хоботки, жадно сосали прогретую у берега воду. Напившись вволю, они насасывали водой полные медовые зобики — единственные мешочки для переноски жидкостей — и тут же спешили в свои ульи, чтобы угостить свежей снежницей, этим даром весны и солнца, молоденьких пчелок, которые еще не научились летать и работали по дому: кормили личинок, чистили ячейки, чтобы матка могла без остановки откладывать яички, ухаживали за маткой и сторожили улей от пчел-воровок и других любителей меда, которых в природе великое множество. Да и мало ли по дому работы! Другие партии пчел кружились на первых весенних цветах мать-и-мачехи, волчьего лыка, вербы и, набрав в медовые зобики сладкого свежего нектара, тоже спешили в свои ульи.

Дед Никита ходил по пасеке, заглядывал в летки ульев и, видя, как дружно облетываются и работают пчелы, радовался.

— Афанасий! — крикнул он все еще сидевшему на крыльце сторожу. — Иди-ка сюда!

— А не укусят? — боязливо поеживаясь, спросил сторож.

— Что ты, ай первый раз на пасеке? Небось не первый!

— Да я уж отвык за зиму-то, боязно. Больно уж пчела-то расходилась.

— Не бойся. Видишь, поредела пчела, делом занялась, до тебя ли им теперь!

А пчелы над пасекой и впрямь поредели. Целыми партиями носились они по лесу, отыскивая первые цветы-медоносы, другие безостановочно носили в ульи воду, и всем им, конечно, было сейчас не до боязливого сторожа.

— Смотри-ка, благодать-то крутом какая! Пчелы-то как неистовствуют. Дождались, милые, весны, дожили до красного солнышка! — вслух восторгался дед Никита.

— Я и то смотрю — дожили, дождались тепла! — жмурясь от солнца, согласился дед Афанасий. — Теперь, брат, и работы у нас и веселья — хоть отбавляй!

— Завтра с утра и мы за дело примемся. Ульи вычистим, гнезда получше утеплим. А то весна, она иной раз бывает обманчива. Холода могут нагрянуть, а в гнездах расплод. Как бы не застыл.

Старики долго еще мечтали, как хорошо тут будет летом, разомлели от солнца и, оба довольные и весной, и работой пчел, отправились в избушку пить чай.

А пчелиный гул над пасекой все усиливался и разносился далеко по лесу. Пчелы, торжественно трубя в миллионы голосов, славили весну, солнце, — славили, ни на минуту не забывая о работе. Их гул походил на дружную стоголосую песню рабочей бригады, когда дружно возьмется она за какое-нибудь дело и запоет.