Марк Хансен - Куриный бульон для души. Истории для детей

На следующий день я вырыла несколько небольших кустиков и пересадила их в вольер Калейдоскопа. Черепаха высунула голову, посмотрела на растения, спряталась в их тени и не выходила из нее весь день. Даже следующим утром я застала ее в том же месте, где оставила вечером.

Я присела рядом с ней.

— Послушай, Калейдоскоп, нам надо поговорить, — начала я. — Мне непонятно, что происходит. Я даю тебе все, что нужно черепахам, но ты с каждым днем становишься все грустнее.

Я подняла ее и посмотрела ей в глаза. Раньше они выглядели как звезды, а сейчас были грустными и мутными.

Я взяла черепаху и аккуратно понесла через поле и через пригорок к тому месту, где ее нашла. Я подошла к журчащему ручейку. Дул легкий и свежий ветерок. Калейдоскоп вытянул голову и стал принюхиваться. Он даже высунул лапки и засеменил ими в воздухе! Мне показалось, что он готов выпрыгнуть из собственного панциря.

И тут я окончательно поняла, что Калейдоскоп хотел больше всего, и была рада, что могу ему это дать.

Я положила черепаху на каменистый берег ручья. Она поползла к журчащей воде через заросшие мхом камни и нырнула в ручей. Калейдоскоп поплыл, и, когда позже повернулся в мою сторону, я увидела, как его глаза снова блестят от радости.

Я быстро утерла слезу. Я хотела, чтобы он запомнил мою улыбку, а не слезы.

Виржиния Кролл

В прошлом году мама рассказала мне об одной интересной штуке. Называется «совесть». Ну, это что-то типа тихого голоса, звучащего у нас в голове. Он говорит нам, когда мы что-то делаем неправильно, не по-людски. Мамины слова показались мне странными. Что еще за голос? «Брэндон, не делай этого и не делай того!» — так, что ли, он должен говорить со мной? Чушь какая-то, полная ерунда.

Однажды вместе с папой мы зашли в магазин игрушек. Это был огромный зал с кучей интересных вещей. Я тогда очень хотел, чтобы папа купил мне набор карточек с персонажами фильма «Звездные войны». Но папа сказал, что не будет их покупать. Я ужасно разозлился и, следуя за ним, у самого выхода из магазина положил упаковку карточек в карман и вышел.

На следующий день я проснулся с болью в животе. Еще мне хотелось рассказать кому-нибудь, что вчера я своровал в магазине. Никогда в жизни я не чувствовал себя так, как тогда. Я решил, что это, наверное, совесть говорит со мной — о том, что я вчера поступил плохо. Это было очень тревожное и неприятное чувство. Я стыдился этого.

В тот вечер мне не спалось. Я думал о том, что сделал. «А что, если кто-то узнает? Вдруг меня больше не будут пускать в этот магазин? А вдруг меня посадят в тюрьму?» — думалось мне. На следующее утро я спросил маму, как чувствует себя человек, совершивший дурной поступок.

— Скорее всего, ему будет нездоровиться, — ответила мама.

Я понял, что мне надо во всем признаться, и рассказал родителям, как украл карточки. После этого папа снова отвез меня в магазин игрушек. Он дал мне деньги, я подошел на кассу и заплатил за набор. Потом я вежливо извинился перед кассиршей и сказал, что такое больше не повторится. Кассирша ответила, что прощает меня и я могу снова приходить в магазин когда захочу.

Как только я рассказал правду, мне стало гораздо лучше. Было, конечно, неприятно оттого, что я совершил преступление, на которое, как мне казалось, никогда в жизни не пойду. Даже сейчас, когда вспоминаю об этой истории, у меня по коже бегут мурашки. Из всего этого я извлек урок: надо прислушиваться к тихому голосу совести, а не к тому, что говорит жадность.

Брэндон Дитрик, 12 лет

Хэппи был самой прекрасной собакой на свете — всегда держался рядом со мной и защищал меня. Если я шла к подруге, он следовал за мной. Я заходила в дом, а он сидел у крыльца и ждал, когда я выйду. Хэппи, дворняга с большими глазами, длинными ушами и с шерсткой черно-коричневого цвета, был моим лучшим другом.

Лето мы проводили в детском лагере в штате Вермонт, где мама работала медсестрой. Мне очень нравилось это место. Я гуляла в лесу, мастерила разные безделушки из дерева и купалась в прохладном озере. Хэппи не отступал от меня ни на шаг. Ему не очень нравилось плавать, поэтому чаще всего он гулял на мелководье, выходил на берег и ложился греться под солнцем. С его шерстки стекала вода, и он постепенно высыхал.