Алексей Мусатов - Дом на горе. Повесть

- Ладно, помажу я вам, - снисходительно согласился Витя. - Только за красками домой схожу.

Ребята ждали его полчаса, сорок минут, пятьдесят, но Кораблёв всё не возвращался.

- Подведёт, так я и знал! - сказал Митя.

Варя растерянно мазала кистью по фанере.

- Ладно, - поднялся Костя, - схожу я за ним.

Он направился в Высоково.

У моста, в перелеске, вился синий дымок. Костя заглянул за кусты и заметил небольшой костёр.

Колька с Петькой, чумазые, с покрасневшими от дыма глазами, пекли в горячей золе картошку. Кто же не знает, как вкусна печёная картошка!..

Около них сидел Витя Кораблёв и подбрасывал в костёр валежник.

- Картошки желаешь? - предложил Колька брату, вытаскивая из золы обуглившиеся, чёрные клубни. - С пылу-жару… Объедение!

Костя, не удостоив брата ответом, сердито посмотрел на Витю:

- Неделю за красками ходить будешь?.. Эх ты, человек! Просили помочь… Рука у тебя отсохнет или что?

Витя долго дул на картофелину, перебрасывая её с ладони на ладонь.

- Рука не отсохнет, а рисовать для вас не желаю… Раздумал.

- Так не для нас… для дела нужно.

- Всё равно. Хватит с меня! Порисую в другом месте.

- В каком другом?

- Найдётся такое… На высоковской школе свет клином не сошёлся. Возьму и переведусь в районный центр. Знаешь, какая там десятилетка?

- А чем тебе в Высокове плохо? - не поверил Костя. - Такую школу поискать!

- Хорошо, вот как доволен… по самое некуда!.. - Витя черкнул пальцем по горлу. - Директор заранее всё расписал: кого принимать в комсомол, кого нет. И натравил на меня сестру да Варьку Балашову, а вы и уши развесили…

- Погоди, погоди! - опешил Костя. - Зачем же учителю натравливать нас?

- А затем… - Витя оглянулся и, будто решив доверить тайну, шепнул: - Он с моим отцом личные счёты сводит. Всю жизнь его подсиживает. Вот и мне перепало…

У Кости потемнело в глазах… Учитель - и личные счёты! Учитель, который был для ребят примером во всём!.. У него они учились жить, по нему проверяли каждый свой шаг, каждый поступок, старались во всём подражать Фёдору Семёновичу. Учитель всегда был с ними: в школе, на улице, и даже на расстоянии они чувствовали его близость… И вдруг оказывается, что в душе этого человека гнездится что-то мелкое, подленькое и Фёдор Семёнович способен кого-то подсиживать!..

Костя подался к Вите:

- Скажи ещё раз про учителя… Скажи!

- Ну-ну, не напирай! Ты что думаешь: святой у нас директор, без тени, без пятнышка? Ходишь у него в любимчиках, не видишь ничего. А учитель, он такой - против него слова не скажи, не покритикуй. Любит, чтобы перед ним на цыпочках все ходили. Кто на собрании против школьной бригады выступал? Отец мой! Вот директор и попомнил, свел с нами счёты…

- Замолчи ты!.. - выкрикнул Костя и, не помня себя, кинулся на Витю.

Сцепившись, мальчики покатились по земле. Зашуршали листья, затрещали сучья.

Колька, размахивая хворостиной, бегал кругом и кричал истошным голосом:

- Расчепитесь вы… дурьи головы! Ещё в костёр попадете! - И, заметив в кустах Прахова, бросился к нему навстречу. - Алёшка, разними ты их!

Про «побоище на реке Чернушке» в школе стало известно на другой же день.

Колька с Петькой, свидетели драки, помалкивали. Зато Прахов расписал её, не жалея красок. Он утверждал, что драка была проведена по всем правилам и оба противника понесли серьёзные потери.

В потерях со стороны Кости никто, впрочем, не сомневался: об этом живописно свидетельствовали многочисленные царапины на его щеках и распухший нос.

Витя Кораблёв в школу не явился. Вместо этого в большую перемену в учительскую вошла сторожиха и передала директору сложенный вчетверо лист бумаги:

- Никита Кузьмич просил передать. Сам даже в школу войти не пожелал…

Фёдор Семёнович пробежал глазами бумажку, озадаченно потёр щёку.

О драке между Кораблёвым и Ручьёвым учитель узнал ещё вчера вечером, и она его изрядно встревожила.

Любая ребячья драка доставляла учителю немало хлопот и огорчений, но эта была особенно неприятна. Никита Кузьмич, конечно, поймёт её по-своему и всем будет твердить, что его сына выживают из школы. Фёдор Семёнович ждал, что отец Вити вот-вот явится в учительскую и будет требовать сурового наказания Кости Ручьёва. Но то, что директор прочёл сейчас, явилось для него полной неожиданностью.

- Фёдор Семёнович, - вполголоса спросила Галина Никитична, поднимаясь с дивана, - что пишет отец? Чего он хочет?

Фёдор Семёнович ещё раз прочёл про себя заявление Никиты Кузьмича.