Иван Василенко - Звездочка. Повесть

На другой день Паша изготовил четыре звездочки. Это было в два с лишним раза меньше нормы взрослого рабочего, но Пашу это не смутило: хотя на первую звездочку у него в этот день ушло больше двух часов, зато на последнюю только час с четвертью. Он видел ясно, на чем терял время, подсчитал, как будет сберегать его в дальнейшем, и, склонившись над тумбочкой, принялся писать обязательство. Писал, обдумывая каждое слово и аккуратно выводя буквы:

«Я, Павел Никитович Сычов, ученик 5-й группы токарей, обязуюсь быть дисциплинированным, точно выполнять указания мастера и во всем следовать чертежу. Еще обязуюсь не делать брака, каждый день наращивать выработку и довести ее к концу практики до десяти звездочек в день. Вызываю соревноваться со мной товарища…»

Минутку Паша колебался и даже искоса поглядел в сторону Родниковой. Склонившись над станком, она что-то пристально рассматривала. Прядь черных волос выбилась из-под берета и висит над самой деталью, а деталь-то ведь вертится. Ну долго ли до беды!.. «Нет!» - твердо сказал про себя Паша и решительно дописал: «…Чеснокова Семена».

На длинной доске показателей, только что выкрашенной и отлакированной, уже белели листки с вызовами. Паша приколол свой листок и с ревнивым интересом стал читать, кто и какие берет обязательства. Вот Коля Овчинников вызывает Федю Беспалова и обязуется давать по восьми звездочек. Вот Вася Кукин вызывает Катю Зинченко. Ох и хитрый этот Вася! Обязуется давать только по семи штук, а сам наверняка даст восемь, а то и все девять. Вот знакомый почерк Степы Хмары - буквы нагнулись так, будто кланяются. Молодец Степа! Обещает к концу практики дать десять звездочек. А это кто так размашисто написал? Э, да это ж Родникова!

Но тут Паша делает шаг вперед и не моргая смотрит на крупно выведенное число. Что тако-о-е? Она вызывает его? Обещает дать двенадцать деталей? Да ведь это сто двадцать процентов нормы взрослого рабочего!

Около доски собрались ребята. Читают вслух, смотрят с любопытством на Пашу, ждут. Паша молчит. Нельзя такой вызов принимать. А не принять - ребята решат, что сдрейфил. Уж и сейчас в их взглядах Паше чудится скрытая ухмылка.

Кто-то сует Паше карандаш. Это чтоб Паша написал на листке Родниковой свое согласие.

Конечно, под такими взглядами любой вызов примешь, а потом сам же себя дураком обзовешь.

- Подожди, - отстранил Паша руку с карандашом, - это же чепуха. Мы зачем сюда пришли? Учиться? А она сразу рекорд хочет ставить. Я на это не согласен. Понятно?

- Ясное дело, чепуха! - подхватил Степа Хмара. - Не пиши, Паша. Чего ей потакать!

- О чем шумит народ? Чего не поделили? - энергично раздвигая толпу плечами, протиснулся к доске Сеня. - Ой, братцы, какой я сегодня сон видел! Будто длинный Саша Городищев изобрел ракету для межпланетного перелета. И вот взяли мы курс на Марс - я, Саша и Маруся Родникова. Летим, аж душа замирает…

- Да ну тебя! - отмахнулся Степа Хмара. - Ты лучше почитай, что твоя Родникова выдумала. Вот, смотри.

- Где? - с самым доброжелательным любопытством спросил Сеня. - Вот это? - Он быстро прочитал и с завистью сказал: - Вот здорово! Молодец!

- Молодец? - возмущенно посмотрел на него Паша. - Да это ж хвастовство!

- А что? Ты думаешь, много? - Сеня прикрыл глаза и мысленно подсчитал. - Да, - с огорчением согласился он, - многовато! Ну, десять - куда ни шло. Одиннадцать даже. А двенадцать - это она перехватила.

- И я говорю - десять, - довольный, что Сеня с ним согласился, сказал Паша уже спокойнее. - Вот, - показал он на свой листок, - читай и подписывай.

Сеня прочитал, вынул машинально из нагрудного кармана автоматическую ручку и так же машинально расписался. Думал он, очевидно, о другом.

- Да, многовато! - повторил он и совершенно неожиданно закончил: - Однако ничего невозможного нет.

- А нет, так и соревнуйся с ней! - хмуро сказал Паша, чувствуя; как в нем опять поднимается раздражение.

- Она меня не вызывает, она к тебе, Пашенька, тяготение имеет, - то ли с завистью, то ли с издевкой проговорил Сеня и как-то странно посмотрел Паше в глаза.

И Паша, сам не зная почему, вдруг смутился. Чувствуя, как жарко стало щекам, он повернулся и с досадой на себя, на Сеню и в особенности на эту девчонку, которая не дает ему спокойно жить, поплелся к своему станку.

За первую неделю работы на заводе Паша сдал контролеру тридцать деталей.