Дмитрий Суслин - Как Димка за права человека боролся

– Мы ищем папу, – тихо, но твердо сказал Дима. Я почувствовал, как он с силой сжал мою руку. Мне даже слегка стало больно. Но я ничем не показал этим людям, что мне больно. Я даже не поморщился. И сердце у меня опять сильно стучало.

Стало так тихо, что было даже слышно, как где-то в комнатах тикают часы.

– Рано или поздно это должно было произойти, – вдруг сказал наш только что найденный дед. – Рано или поздно это должно было произойти.

– Что ты заладил, как попугай! – взорвалась его жена. – Нет, от Иры я этого не ожидала.

Когда она произнесла имя нашей мамы, я понял, что все, теперь уже все точно. Это наши бабушка и дедушка. Настоящие. И их сын наш отец. И нам они не рады.

– Мама тут не при чем, – тут же сказал Дима. – Это все я.

Бабушка уставилась на него:

– Что ты? Ну что ты?

– Я решил найти папу, – сказал Дима. – Мама, наоборот не хочет, чтобы мы общались. У нас даже его фотографий в доме нет. А Леша и лица его не знает. Но это неправильно. Мы должны знать его, а он нас. Это наше право.

Бабушка всплеснула руками:

– Боже мой! Они уже заявляют о своих правах! Мне сейчас будет плохо. Юра! Что ты молчишь?

Вот теперь мы узнали, как зовут нашего деда.

– А что я должен говорить? Что? И вообще, может, хватит стоять в коридоре? В конце концов, мы можем пройти в зал. Я еще никогда не чувствовал себя так скверно. Пройдите, ребята.

– Мы не пойдем в зал, – сказал Дима. – Просто скажите, где наш папа, и мы уйдем. Мы были у него дома, но соседи сказали, что его не было три дня. Они сказали, что он может жить у вас.

И тут опять зазвонил Димкин мобильник. Мы все, кто здесь был, вздрогнули, как будто услышали что-то ужасное. Дима взял трубку и приложил ее к уху:

– Да, мама, все хорошо. Нет, мы еще не дома. Скоро будем. В одном месте. Потом скажу. У меня зарядка заканчивается.

Наши дед и бабка смотрели на Диму и даже перестали дышать. Мне показалось, что они чего-то испугались. В общем, вид у них был такой, словно они сделали что-то нехорошее, и их за этим делом застали.

А Дима смотрел куда-то в сторону. Я поймал его взгляд и тоже посмотрел туда же и увидел на стене около огромного овального зеркала фотографию в рамке. И тут у меня в который раз уже за этот день открылся рот, потому что на фотографии я вдруг увидел Димку. Я даже не сразу сообразил, что это не Димка, а просто мальчик очень на него похожий и одного с ним возраста. Только на нем такая странная куртка, такой у нас никогда не было. Кажется, когда-то это была школьная форма. Я в старых фильмах видел. Кто же это тогда такой? Я очень удивился. И дед с бабкой наверно удивились тоже, потому что тоже уставились на эту фотографию.

А Димка смотрел то на фотографию, то на меня.

– Ваш отец, – сказала тогда бабушка Ирина и запнулась, – ваш отец здесь не живет. У него отдельная жилплощадь. И мы ничем вам помочь не можем. Мы не знаем, где он. И он нам не звонит.

Мы повернулись, чтобы уйти, но вдруг Димка опять повернулся и подошел к бабушке.

– Вы наверно не знаете, – сказал он, – но это неправильно, что мы не видим папу. Он должен с нами общаться и заботиться о нас. Есть такой закон, он называется конвенция, – Димка тоже запнулся, потом поправился и продолжил, – конвенция о правах ребенка. Там написано, что дети имеют право на заботу родителей. Я просто хочу рассказать про это папе. Ведь он же наш папа. Он наверно тоже не знает. А это нужно знать. Мы все равно его найдем. Хоть каждый день будем ходить.

Я увидел, как дед Владимир выронил из рук газету и прислонился к стене, а бабушка Ирина отодвинулась от Димы, как будто он был заразный, и смотрела на него со страхом. Мой брат удивленно посмотрел на нее, потом вернулся ко мне.

– Пойдем, Леха.

И мы вышли. Нас никто не провожал. Мы сами открыли замки, сняли цепочку и вышли в подъезд. Уже в подъезде я увидел, что у Димки из глаз текут слезы.

– Ты чего это? – спросил я, чувствуя, как у меня начинает щипать глаза.

– Да так, ничего, – сказал Дима и всхлипнул, – ты видел, как они на нас смотрели?

– Как?

– Не знаю, но очень плохо они смотрели. Особенно эта… а ведь они считаются наши близкие родственники.

– Какие же они близкие? – засмеялся я. – Мы же их первый раз в жизни сегодня увидели. Так у близких людей не бывает.

– Глупый ты еще, Леха, – вздохнул Дима, – многого еще не понимаешь. Вот доживешь до моих лет, тогда узнаешь. Ладно, пойдем домой.

Мы вышли из этого красивого и большого дома и пошли к памятнику Гагарину, чтобы оттуда пойти домой.