Жаклин Уилсон - Новый старт

Папа сказал:

— Джули, как ты могла подумать, что я ее ударил?

Мама покачала головой:

— На самом деле я так не думала. Я думаю, мама и сама в это не верит. Так что ты здесь делаешь, Фрэнки?

Папа как-то странно улыбнулся маме.

— Наверное, я вернулся, — сказал он. — Я по-прежнему люблю тебя, Джули. Я хочу быть с тобой и детьми. Примешь меня?

— Что? — Маму это как будто оглушило. — Давай пока будем заниматься Эм и ее сломанной рукой.

Она с извиняющимся выражением оглянулась на врача и медсестру.

— Не обращайте на нас внимания, — улыбнулась медсестра. — Мы тут ко всякому привыкли. У нас каждый вечер настоящая мыльная опера.

Она изящным жестом закрепила на перевязи мой новенький ярко-зеленый гипс.

— Готово, зеленушка! Отправляйся с мамой и папой.

Мы шли по коридору вместе — мама, папа и я. Мама обнимала меня, папа все еще держал меня за руку.

— Ну что, Эм, поехали домой, — сказала мама устало. — Только отыщем сперва нашу бедную бабушку. Надо думать, Вита с Максиком уже довели ее до ручки.

— Подожди минутку, не спеши так к ней, — сказал папа. — Давайте зайдем куда-нибудь, выпьем кофе, поговорим.

— Фрэнки, Эм совершенно вымоталась, и все мы тоже. Нам нужно домой, — сказала мама.

— Так я тоже с вами поеду.

Мама помолчала.

— Ты на самом деле этого не хочешь. Просто разволновался из-за Эм.

— Конечно, я разволновался, а что в этом плохого? Я так скучал по тебе, по тебе и детям.

— Спорим, ты о нас и не вспоминал, — сказала мама.

В ее голосе даже не было злости, одна только усталость.

— Я почти все время о вас думал!

— Ты много месяцев не давал о себе знать. Не присылал ни пенни на детей. Они могли бы умереть с голоду, тебе и горя мало, — сказала мама.

— Я понимаю, мне нет прощения, но я клянусь, я думал о них! Потому сегодня и оказался в Лондоне. Я хотел добыть экземпляр последней книжки Дженны Уильямс, с автографом, и послать его Эм по почте, как сюрприз.

— Вот уж действительно был бы сюрприз, — отозвалась мама.

— Что с тобой, Джули? Ты стала какой-то… жесткой.

— Видимо, закалилась наконец, — ответила мама. — Лучше поздно, чем никогда. Ладно, мы едем домой. Если захочешь нас навестить, это будет замечательно, особенно для детей. Но невозможно просто взмахнуть волшебной палочкой и притвориться, будто этого года не было.

— Его не было, — с силой произнес папа. — Мы прокрутим стрелки назад, вернемся в канун Рождества. Мы по-прежнему семья — ты, я и дети, мы любим друг друга, и все у нас будет просто чудесно, вот увидишь. Все получится, правда, Эм, стоит только пожелать изо всех сил?

Я заплакала.

— Не надо, Фрэнки. Не надо ее мучить. Ей и так трудно пришлось, — сказала мама. — Пойдем домой, Эм. Фрэнки, ты сейчас уйди. Пожалуйста.

Папа настоял на том, чтобы вызвать для нас такси. Сказал, не можем же мы ехать поездом. Мы все набились в машину, и папа тоже.

— Он больше не войдет в мой дом, — сказала бабушка. — Боже, что у тебя за вид, Фрэнки? Ты что, в канавах ночуешь? У тебя закончились дуры-подружки, поэтому ты снова хочешь сесть нам на шею?

— Я просто хочу убедиться, что моя семья благополучно добралась до дому, грымза ты старая, — сказал папа.

— Прекратите оба сейчас же, — яростно проговорила мама. — Подумайте о детях, пожалуйста.

Максик и Вита, полусонные, пристроились у папы на коленях. Я свернулась клубочком рядом с ним, положила голову ему на плечо. Мне так хотелось верить в чудеса, волшебство и магическое исполнение желаний. Вот бы такси превратилось в изумрудную карету и унесло нас в зачарованную страну, и мы жили бы там долго и счастливо… Но такси привезло нас к бабушкиному дому, и водитель потребовал так много денег, что папа не смог расплатиться, и бабушка снова принялась его язвить, доставая кошелек.

Мама сказала:

— Я сама заплачу за поездку.

Папа сказал:

— Завтра я пришлю тебе деньги, Джули.

— Да, будь так добр, — сказала мама.

— Ты мне не доверяешь? Я тебя не виню. Но ты увидишь. Поверь в меня один только раз, — сказал папа.

Он поцеловал на прощание Виту, Максика и меня. И маму поцеловал тоже. Она не обняла его. Молча пошла прочь, но, когда мы уже были в доме, я увидела, что она плачет.

В ту ночь я совсем не спала. Я не могла удобно устроиться в постели из-за больной руки. Лежала на спине, вся разбитая, и смотрела в темноту. Я не знала, можно верить папе или нельзя.

Я не знала, хочет он остаться со своей новой подружкой или вернуться к нам.

Я не знала, действительно ли он собирался подарить мне книгу Дженны Уильямс.