Жаклин Уилсон - Новый старт

Потом подхватил меня под мышки и закружил. Папа у нас стройный, а я — позорно громадная, но он держал меня так, словно я легкая, как перышко.

Потом он взял меня за руку и стал рассказывать о приключениях принцессы Эсмеральды в Стране Вечных Льдов. Он так здорово рассказывал, мы как будто на самом деле скользили по сверкающему льду, закутавшись в пушистые меховые шубы, а мимо проходили, переваливаясь, белые медведи, тюлени приветливо лаяли и махали нам ластами, пингвины смешно съезжали на животе по замерзшему склону прямо в черную морскую воду. Сердце у меня растаяло в этой холодной придуманной стране, и через две минуты я уже любила папу так сильно, что готова была все ему простить.

Я даже постаралась быть вежливой с Сарой. Она-то не старалась быть с нами вежливой. Молча шла рядом, сгорбившись, обхватив себя руками. Максик погнался за утками, споткнулся и полетел носом вниз. Сара даже и тогда не расплела свои ручки. Стояла себе и ждала, пока кто-нибудь другой его поднимет и утешит.

Папа утер Максику мордашку и посадил его к себе на плечи. Вита шла чуть в стороне от нас и что-то шептала Балерине.

Я попробовала пристроиться в ногу с Сарой. Спросила:

— А где вы познакомились с моим папой?

— Да так, случайно вышло, — ответила Сара до ужаса неопределенно.

— Вы работаете в Розовом дворце?

— Ну нет!

— А где вы работаете?

— Я актриса.

— И какие роли вы играете?

— Разные.

Я кивнула. Папа тоже всегда так говорит. Это значит — в последнее время, считай, что никаких.

Я сказала:

— Вита хочет быть артисткой.

Вита услышала и сделала пируэт.

— Да уж, на нее похоже, — сказала Сара. — А ты тоже мечтаешь стать актрисой?

Я не поняла — она что, издевается?

— Я не знаю, кем я хочу стать.

— А что ты умеешь лучше всего? — спросила Сара.

Я задумалась, потихоньку впадая в панику. Ничего я толком не умею. Умею сочинять всякие истории, но это же не в счет. И вообще, я придумываю гораздо хуже, чем папа. Мне нравится раскрашивать картинки в книжках, но рисовать людей самой у меня не получается. Люблю танцевать, когда меня никто не видит, но никогда всерьез этому не училась. Я бы просто умерла, если бы меня заставили натянуть такое обтягивающее крошечное трико.

— Ничего не умею, — вздохнула я.

— Нет, умеешь! Эм очень хорошо о нас заботится! — крикнула Вита через плечо.

Сару это не особенно восхитило.

— Тебе нравится заботиться о других? — спросила она.

Я опять задумалась. На самом деле это не так уж хорошо у меня получается. Вот если бы я могла по-настоящему позаботиться обо всех… Я бы устроила для Виты звездную роль в какой-нибудь телепередаче. Сделала бы так, чтобы Максик перестал бояться всего на свете и подружился с другими ребятами, которые сейчас его только дразнят. Папу я бы сделала звездой Голливуда, но он обязательно пристал бы к нам на выходные в своем личном реактивном самолете. Я подарила бы маме собственную парикмахерскую, и она бы выпускала фирменную линию средств для ухода за волосами — «Джули».

— Ay! С добрым утром! — грубо окликнула Сара, помахав рукой у меня перед глазами.

— Спокойной ночи! — огрызнулась я.

Прошмыгнула мимо Сары, схватила Виту за руку и мы с ней бросились бежать. Максик оторвался от папы и ухватил меня за другую руку. Мы втроем неслись как полоумные и орали во весь голос.

Мы бежали, бежали, бежали по дорожке вокруг пруда и вверх по склону. Я думала, папа испугается и побежит за нами. Я ждала — вот-вот он начнет звать нас по именам.

Никто нас не звал, не слышно было топота за спиной.

Когда мы были почти уже на вершине холма, Максик опять споткнулся и упал. Он лежал на земле и пыхтел. Вита тоже остановилась, вся ярко-красная, держась за бок. Я оглянулась. Кровь так и стучала у меня в голове, глаза застилал красный туман. Проморгавшись, я увидела далеко внизу нашего папу, маленького, как куколка. Он держал Сару в объятиях. Он ее целовал. Не так, как он обычно целовал маму. Как целуются в фильмах кинозвезды.

— Фу, гадость! — сказала Вита.

— Фу-фу-фу! — завел Максик, поднимаясь с земли, и тут увидел, на что мы смотрим. Он выпятил нижнюю губу. — Почему папа целует эту тетю?

Я проглотила комок в горле.

— Потому что она ему нравится.

— А нам не нравится! — заявила Вита. — И папу мы тоже больше не любим. Мы хотим домой.

— Мы хотим домой, — повторил за ней Максик.

Я тоже хотела домой. Я ненавидела этот холодный, тоскливый, дурацкий парк.

Мы двинулись обратно, держась за руки. Когда мы спустились с холма, они все еще целовались.