Жаклин Уилсон - Девочка-находка

Наверное, я выглядела виноватой. Все считали, что я нарочно её толкнула. Может, так оно и было.

Перл пролетела по воздуху, размахивая руками, отчаянно вопя, разевая рот так, что виднелись все её белоснежные зубы. Я думала, она приземлится на ноги и ринется вверх по лестнице, чтобы прикончить меня. Но она с грохотом упала на спину и осталась лежать. Её нога была вывернута в сторону. Я думала, она заплачет, но она не проронила ни звука. Я стояла наверху лестницы и смотрела на неё. Большая Мо, Маленький Пит, Эсме, мальчишки — все сбежались на крик. Поднялся шум и гам. Пит звонил в больницу, а Мо села рядом с Перл на корточки, взяла её за руку и принялась что-то говорить. Перл не отвечала. Глаза у неё были приоткрыты, но она смотрела в пустоту.

— Она померла! — сказал кто-то из мальчишек.

— Нет, она жива, — неуверенно произнесла Большая Мо. — Что случилось? Перл поскользнулась?

Все взгляды обратились ко мне.

— Это Эйприл её толкнула!

— Конечно, она её не толкала! Скажи, Эйприл!

Я молчала. Я не осмеливалась говорить. Боялась, что Перл умерла, и радовалась, что она не сможет на меня наябедничать.

Приехали врачи. Перл привязали к носилкам, погрузили в белый фургон и увезли. Большая Мо поехала с ней. Её не было всю ночь, но к завтраку она вернулась. Одна.

— Она все-таки померла! — сказал кто-то из мальчишек.

Все смотрели на меня, разинув рты. Хлопья застряли у меня в горле.

— Эйприл — убийца!

Они все это повторили, даже Эсме, хотя она наверняка не поняла смысла этого слова.

— Прекратите нести чушь! — велела Большая Мо. У неё под глазами были тёмные круги, волосы слиплись. — Перл жива, но ей очень плохо. У неё вывихнуты запястья, сломано бедро, нога и несколько рёбер. Бедняжка проведёт в больнице несколько недель.

Я пискнула от облегчения.

— Эйприл, нам надо поговорить, — мрачно сказала Большая Мо.

Она взяла меня повыше запястья, будто ей неприятно было держать мою ладонь, и отвела в свою комнату.

Нам запрещалось туда заходить. Мы выдумывали, будто Большая Мо и Маленький Пит прячут там телевизор размером с экран кинотеатра, кожаные диваны и белые ковры. Но телевизор оказался меньше, чем наш, общий, диван был обит старой тряпкой, похожей на платья Мо, а ковров не было вовсе — только тусклый желтоватый ковролин. Я смотрела на него все время, пока слушала Мо. А она не спешила умолкать.

— Перл мне все рассказала, Эйприл, — произнесла она.

Я опустила голову.

— Поздно чувствовать себя виноватой! — сказала Мо. — Ты все-таки столкнула её, да?

Я обречённо кивнула.

— Нарочно! — твёрдо сказала Мо.

Я была вынуждена согласиться.

— Она могла умереть, продолжала Мо. — Мальчики правы, ты могла её убить. Я должна бы пойти в полицию, но…

Я молчала. Моё сердце отчаянно билось.

— Но я не хочу скандала. Я воспитываю детей вот уже двадцать лет и ни разу не видела ничего подобного. Я брала к себе самых разных сорванцов. Они могут наставить друг другу синяков и шишек, но никогда ни один из них не пытался убить другого. Перл сказала, что ты набросилась на неё просто так, ни с того ни с сего!

У меня были причины её толкнуть. Перл была убийцей, четырежды убийцей. Она порвала Розу, Колокольчик, Нарциссу и Фиалку на мелкие клочки.

Я была очень осторожной и никогда их ей не показывала. Я мысленно говорила с ними, когда она была рядом, следя за тем, чтобы мои губы не двигались. Но я не сошла с ума, чтобы носить их при себе. Осторожности ради я постоянно их перепрятывала. Сначала они жили в коробке из-под обуви, затем переехали в чехол для губки, потом поселились между страниц книги «Дикие штучки».

Они до сих пор были бы со мной, но Эсме меня выдала. Давным-давно, до знакомства с Перл, мы вместе играли с ними, и она их не забыла.

Мы с Эсме и Перл сидели в детской. Эсме листала журнал Большой Мо, слюнявя палец и с треском переворачивая страницы.

— Прекрати, Эсме! Ты меня бесишь. Что ты его листаешь? Ты все равно не умеешь читать.

— Умею. Я умею читать. Правда, Эйприл? — всполошилась Эсме.

Ты отлично читаешь, Эсме, — согласилась я.

— Чушь собачья. Она не может читать. Она тупая и жирная, как боров, — сказала Перл.

— Неправда, я тонкая. Тонкая, как тростинка, — сказала Эсме, втягивая толстый живот и выпрямляясь, подражая моделям.

Перл передразнила её, но Эсме не обиделась.

— Как эти леди, — сказала она, тыча пальцем в картинку. Внезапно она задумалась. — Нарцисса! — сказала она. — Смотри, Эйприл, Нарцисса!