Жаклин Уилсон - Бриллиантовые девочки

— Ты можешь расставить по местам мебель и попытаться навести хоть какой-нибудь порядок. Я просто не могу больше лежать посреди этой свалки, — сказала мама.

— Я не буду все это поднимать, это слишком тяжёлые вещи. Мне станет плохо, — сказала Мартина.

— Ах ты, принцесса на горошине! — насмешливо сказала Джуд. — Ладно, мама, я этим займусь.

— Джуд, ты у нас кто? Мисс Сверхчеловек? Ты думаешь, ты просто супер, потому что во все суёшь свой нос и за все берёшься? Может, в Блечворте с тобой ещё считались, но здесь над тобой просто все смеются!

— Заткнись, Рошель, — сказала я, забирая Фиалку. — Не обращай на неё внимания, Джуд. Я тебе помогу с мебелью.

— Только не пытайся ничего подымать, Дикси, ты слишком маленькая. Кому-кому, а тебе точно станет плохо, — сказал Брюс от двери. — Пошли, девочки, не мучьте больше маму. Она ещё не поправилась. Давайте лучше попробуем поработать в команде и расставить мебель общими усилиями.

— А можно, я буду в вашей команде, дядя Брюс? — попросила я.

— Я буду начальником, малышка, буду вами распоряжаться. Да и давно пора. Вам, девочки, нужна сильная рука.

— Простите, как вы сказали? — спросила мама. — Вы будете распоряжаться моими дочерями? Им нужна сильная рука, оказывается? И чья же это будет рука? Уж не ваша ли? Какая гнусная наглость!

Она с усилием поднялась с матраса и стремительно направилась к нему, уперев руки в боки.

— Послушайте, Сью, я же ничего такого не имел в виду, — ответил Брюс, нервничая. — Я просто так выразился. Я только хотел сказать, что нам надо как-то организоваться с этой мебелью, потому что мне ведь нужно беречь спину.

— Да пошли бы вы со своей долбаной спиной, — сказала мама. — Я уверена, что вы это выдумали для отмазки, потому что вы лентяй, как и все мужчины. У вас мозгов хватает только, чтоб морочить голову моим девочкам и учить их этим дурацким штучкам — кунг-фу или как его там. Как будто они без этого мало дерутся. Вы бы лучше поучили нашу Джуд не драться, кретин слабоумный!

Брюс отшатнулся, глядя на неё из-за очков.

— Дядя Брюс, не расстраивайтесь! Мама это не всерьёз, ей просто вожжа под хвост попала! — сказала я, беря его за руку.

— Никакая вожжа мне никуда не попала, паршивка ты мелкая! — заорала мама. — Кончай к нему липнуть, Дикси! Никакой он тебе не дядя, он нам чужой человек!

Брюс выпустил мою руку.

— Я был чужим человеком и очень хотел, чтобы так оно и осталось. Я ведь должен был помочь вам с перевозкой за небольшие деньги — так мы договаривались. Хотя если кто-то здесь и платил пока деньги, так только я. Но как-то меня засосало во всю эту суматоху, и я решил помочь вам и вашим дочкам, как приличный человек. Про «дядю» не я придумал, это малышка Дикси стала меня так звать. Меня это тронуло, потому что она чудесная девочка. Но я могу себе представить, что вам это не нравится. Раз так, мы сейчас поставим точку. Плевать на мою спину, я сейчас постараюсь закинуть вашу мебель наверх и уеду. И больше приезжать не буду.

— Нет, — заплакала я, прижимаясь к нему.

— Дикси, прекрати эту ерунду, ты меня позоришь, — резко сказала мама. — Ты ведёшь себя просто глупо.

Я посмотрела маме прямо в глаза.

— Это ты ведёшь себя глупо, мама, — сказала я, глядя на Солнышко, брошенного на матрасе.

Мама тоже на него оглянулась. И вдруг смолкла.

— Деточка моя, — прошептала она и пошла обратно к матрасу. Она взяла Солнышко на руки и поцеловала его пушистый хохолок.

Мартина, Джуд и Рошель недоверчиво покачали головами. Обычно мама не могла быстро успокоиться, если уж её понесло. Она всегда орала, пока не охрипнет, а потом разражалась бурными слезами, обнимала нас всех, говорила, что она сварливая старая кошёлка и самая худшая мать на свете и что нам всем лучше было бы в приёмной семье. Тогда мы обнимали её в ответ и говорили, что она самая лучшая мать на свете и что мы хотим жить только с ней, хотя она и правда сварливая старая кошёлка.

— Дядя Брюс, не уходите, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — сказала я.

— Мне нужно домой, Дикси, мне ведь приходится вставать ещё до рассвета, чтобы успеть на цветочный рынок. Но ты не волнуйся, милая, я буду к тебе приезжать, если мама разрешит.

— И вы останетесь моим дядей? — спросила я.

Брюс покосился на маму. Она качала на руках ребёнка, не обращая никакого внимания на нас обоих.

— Если хочешь, — прошептал он.

— Я не хочу всех этих соплей про «дядю», но вы ведь останетесь моим тренером по вин-чунь? — сказала Джуд.