Жаклин Уилсон - Полночь

Глаза у него блестели.

Я насторожилась. Какую ещё игру он задумал?

— Мы ведь теперь друзья, да? — спросила я.

— Конечно. — Уилл сунул палец в банку с вареньем и быстро провёл ярко-красную полоску сначала на своём запястье, а после — на моем. — Мы будем кровными братом и сестрой, — объявил он и слизнул варенье с моей руки, а я — с его.

Тут за нас взялась мама. Она спустилась по лестнице в зеленом шерстяном платье с фиолетовым шарфом, приколотым янтарной брошкой. Лицо над этим красочным нарядом было очень бледно.

— Что ещё за разговоры, будто вы не поедете? Конечно, поедете — оба.

— Не, не поедем, — сказал Уилл. — Тебе и самой не хочется ехать. Ты едешь, потому что отец заставляет. Бабушка с тобой тоже не слишком хорошо обращается, правда?

Мама смутилась и покраснела.

— Уилл, перестань, пожалуйста. Ну пускай, ты можешь не ехать, если не хочешь. Я понимаю. Но ты, Фиалка, должна поехать обязательно. Если ты не поедешь, папа очень расстроится.

— Очень жаль. — Я скрестила руки на груди, словно в обороне.

Так и стояла, обхватив себя руками, когда отец снова спустился вниз. Лицо у него все ещё было ярко-розовое, шея почти фиолетовая — от туго впившегося воротничка. Собираясь в гости к бабушке, папа всегда облачается в официальный костюм и рубашку с галстуком, потому что бабушка говорит, она терпеть не может, когда взрослые мужчины носят неряшливые футболки.

— У тебя последний шанс, Фиалка, — сказал папа. — Мы выезжаем через пятнадцать минут. Ещё успеешь умыться и переодеться, только бегом.

Я заупрямилась:

— Я не побегу, папа.

— Отлично, — сказал папа. — Я не собираюсь уговаривать тебя. Вот только… А что, если у твоей бабушки это последний день рождения? Небольшая семейная поездка — неужели это слишком много, взамен всего, что я для вас сделал? Я ведь соглашаюсь работать у тебя персональным шофёром, возить тебя к разным твоим фасонистым подругам.

Я молчала, обхватив собственные локти, изо всех сил старалась не реагировать.

— Кремень-девка! — неожиданно взорвался папа. — Да что ты за дочь? Ну и ладно, если так, можешь вариться в собственном соку.

Громко топая, папа вылетел из дома. Мама озабоченно посмотрела на нас, порылась в сумочке и положила на стол десятифунтовую банкноту.

— Холодильник почти пустой, там только баранина и ещё кой-какая мелочь. Купите себе что-нибудь вкусное в магазинчике на углу. И смотрите без глупостей, слышите?

Я кивнула. Мне вдруг захотелось плакать.

Уилл сказал:

— Не волнуйся, я за ней присмотрю.

Папа заорал с улицы, чтобы мама пошевеливалась, черт подери.

— Послушайте его, ревёт как бык, — сказала мама. — Что подумают соседи? Мне и самой уже не хочется никуда ехать.

Но все-таки побежала. Хлопнула дверца машины, взревел мотор. Они уехали.

В кухне было очень тихо. Уилл оторвал кусок бумажного полотенца и вытер мне мокрые глаза.

— Я плачу из-за мамы, не из-за папы, — объяснила я, шмыгая носом. — Везёт тебе, Уилл. Я бы тоже хотела, чтобы он не был мне родным. Я его ненавижу. Вот бы мне такого отца, как Джонатан… — Тут я прикусила язык. Совсем ни к чему все портить и злить Уилла, вспоминая о Жасмин.

— Веселей, сестрёнка! — сказал Уилл.

— Ах, Уилл! — всхлипнула я.

— Слушай, так тебе и душ будет не нужен. А ну, кто первым добежит в ванную?

Уилл примчался первым, но в ванной он провёл не больше двух минут. Я копалась гораздо дольше, даже голову помыла. Из комнаты Уилла доносилась музыка — кто-то очень красиво играл на рояле. Обычно Уилл крутит гремящую рок-музыку, отчасти назло папе, но я знаю, у него на компакт-дисках целая коллекция классической музыки, он слушает её потихоньку, через наушники.

Одевшись и замотав голову полотенцем, я тихонько подобралась к его комнате. Уилл оставил дверь полуоткрытой, чтобы мне тоже было слышно.

— Такая прелесть! Что это?

— Дебюсси. Называется «Танец Пака» [9]. Первое, что попало под руку на тему фей и волшебства.

Я топталась у порога.

— Можно мне войти?

— Конечно.

Я уже давным-давно не бывала в комнате Уилла. Клетка Маффи все ещё стояла на своём месте, занимала половину комнаты. Уилл прикрепил к прутьям чёрные ленты и белые шёлковые лилии, а внутри установил самодельную фигурку шиншиллы из папье-маше, выкрашенную в белый цвет, на подставке, так что получилось похоже на мраморную надгробную статую.

— Ах, Уилл, тебе обязательно нужно завести новую зверюшку!

— Нет, больше никаких зверюшек. Я никого не хочу держать в клетке. Я теперь интересуюсь летучими мышами. Я сделал для них коробку и повесил за домом. Хочу, чтобы они гнездились у нас на чердаке.