Жаклин Уилсон: Девчонки в слезах

— Ничего, Элли. Я понимаю, — ответил Рассел и начал играть с моим локоном, то распрямляя, то резко отпуская его, чтобы он снова завился.

— Ужасные волосы!

— Я их обожаю. Я люблю тебя, Элли. — Он посмотрел на меня и улыбнулся: — Да, чуть не забыл. У меня для тебя маленький подарок.

Он пошарил в кармане и вытащил небольшой сверток в розовой гофрированной бумаге. Я сразу подумала про кольцо. Потом сказала себе: "Нет, этого не может быть, Элли, ты еще мало его знаешь, чтобы получать такие романтические и чудесные подарки не в день рождения и не на Рождество. Там что-то милое, но пустое: шоколадка в форме сердечка или значок с надписью "Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ", или малюсенький мишка — талисман на счастье". Но ничего подобного в свертке не оказалось. В нем действительно было красивое изящное серебряное кольцо с сердечком.

— Ах, Рассел, — только и смогла произнести я.

— Надень.

Я не знала, на какой палец его примерить. Оно казалось совсем крошечным может быть, на мизинец? Если надеть его на безымянный палец, Рассел еще подумает, что я воспринимаю все слишком серьезно и веду себя так, словно мы помолвлены.

— Сам его мне надень, — сказала я.

Рассел потянулся к моей руке и надел кольцо прямо на безымянный палец.

На меня это произвело большое впечатление. Я поклялась, что никогда не сниму кольцо, но сейчас, приподняв его, вижу, что кожа под ним стала грязно-зеленой.

— Ах, господи, придется и тебе палец отрубить, — ласково говорит Надин.

— Мне наплевать, что Рассел его не покупал. Главное, он мне его подарил, — запальчиво отвечаю я.

Это правда, но как приятно было думать, что Рассел взял часть своих сбережений, пошел в ювелирный магазин и долго выбирал кольцо специально для меня. И совсем другое дело, если он сорвал его с обложки детских комиксов.

— Отлично! — радуется Надин. — Теперь послушай про моего парня. Ой, вот здорово, Магда идет. Можно рассказать вам обеим…

Но, увидев ее, Надин вдруг замолкает. Глаза у Магды сильно покраснели и стали под цвет ее крашеных волос. По щекам льются слезы.

Магда никогда не плачет, а я обожаю пореветь. И не только когда мне грустно. Часто плачу, когда смотрю видео. Даже от мультфильмов могу всплакнуть. Стоит подумать, как миссис Джамбо и маленький Дамбо в отчаянии переплетают хоботы, и уже глаза щиплет.

От страха тоже могу заплакать. Если в начальной школе на меня кричала учительница, я начинала рыдать. Сейчас стараюсь держать себя в руках, но не выношу, когда на меня повышают голос.

Плачу от трогательных впечатлений — маленьких котят, малышей или мальчиков, солирующих в хоре. При виде моих глупых слез Надин всегда фыркает — терпеть не может все крошечное, пушистое и миленькое, хотя под настроение и сама не прочь порыдать. В конце концов, порвав с Лайамом, она ревела без остановки. Слушала песни о разбитой любви, лежала в черной комнате и наплакивала целые водопады.

Но Магда всегда была живой и жизнерадостной. Она не из тех, кто любит погоревать. По крайней мере, подруга не допустит, чтобы у нее потекла тушь. Магда каждый день красится, даже в школу, хотя нам и не разрешают. Она принадлежит к тем девочкам, которые не перестанут причесываться и краситься, даже если завоет пожарная сирена, а из-за двери будут выбиваться языки пламени. Но сегодня Магда не накрашена и, похоже, не расчесала свои малиновые кудри.

Тут же забываю про Рассела и его кольцо, а Надин — про своего прекрасного принца. Мы кидаемся к подруге. Я обнимаю ее за талию. Надин нежно гладит по спине:

— Что случилось, Магда?

— Ну же, Магз, расскажи нам!

— Я убила ее, — всхлипывает Магда.

Она кладет взъерошенную голову мне на плечо и рыдает.

Мы с Надин, широко раскрыв рты, смотрим друг на друга.

— Кого ты убила, Магз? — спрашивает Надин.

Сама она вечно грозится кого-нибудь убить, по большей части членов своей семьи. Как правило, в мечтах ее первой жертвой становится младшая сестренка Наташа, но когда Надин овладевает настроение серийного киллера, она мрачно бормочет угрозы в адрес мамы, отца, няни, даже тетушек. Однако Магда никогда не была одержима мыслями об убийствах.

— Моя маленькая Помадка! — ревет Магда.

Помадка? В голове мелькнула жуткая картина: Магда с молотком обрушивается на коробку сливочной помадки… И вдруг до меня доходит. Помадка — это ее хомячок! Во всяком случае была ее хомячком.