Жаклин Уилсон - Девчонки в слезах

— Тебе это надо знать, Элли, если в будущем ты хочешь стать иллюстратором. Пора овладеть графикой. Никому не нужны изящные книжки с картинками о мышках-девчонках.

Я почувствовала себя оскорбленной не только за себя, но и за маму. Ушла и даже не поцеловала его на прощание. Нельзя сказать, чтобы он сильно расстроился. Губы потрескались, из носа течет — вряд ли кому-нибудь захочется такую поцеловать, даже самому страстному бойфренду. А Рассел и есть страстный.

Не понимаю я мальчишек. То он смотрит на меня сверху вниз, читает мораль и ждет, когда его похвалят. А то заискивает, точно перед самой удивительной девочкой на свете, только потому, что спереди у тебя, будто довески, торчат две груди, как у половины населения земного шара!

Жаль, что он не может быть настоящим другом, как Магда или Надин, хотя в последнее время вряд ли скажешь, что Надин ведет себя действительно по-дружески. Еще с детства она страдала приступами плохого настроения. Слава богу, хоть Магда весела и счастлива и с ней всегда легко и просто. Конечно, она слишком много трещит про мальчиков, косметику и наряды, но, в общем, трудно найти подругу лучше.

Вчера для подкрепления сил она принесла мне кусок великолепного сырного торта с лаймом. Я слабо отбивалась, говоря, что в нем куча калорий.

— Это же разновидность лимона, Элли, в нем полно витамина С. Потрясающее средство от простуды! Торт лечебный, поэтому забудь про калории!

И я забыла. Должна признаться, почувствовала себя намного лучше, когда желудок наполнился чудесным лакомством. Мама Магды великолепно готовит. Анна тоже нормально готовила, но последние два месяца лишь разогревает купленную еду в микроволновке. Да и где ей взять время, если она постоянно занята разработкой новых эскизов? Не то что мама Магды — ведь у них с мужем собственный ресторан! Приготовление еды для нее профессия, поэтому и нет никаких проблем.

Зато у папы с Анной их предостаточно. Слышу, как они ругаются за завтраком, а Моголь ревет.

Не буду вставать. Не могу! Я тяжело больна. Серьезно, серьезно, серьезно больна!

Натягиваю на голову ватное одеяло и, тяжело дыша, сворачиваюсь калачиком в своей берлоге. Не успела задремать, как вдруг раздается стук в дверь. Выглядываю из-под одеяла. Входит Анна с подносом — меня ждут апельсиновый сок, кофе, рогалик и небольшая гроздь винограда.

— Привет несчастному инвалиду! — говорит Анна.

— До чего же ты хорошая! — хриплю я, сажусь на кровати и потираю глаза.

На подносе не только еда, но и письмо.

— Интересно, от кого?

— По-моему, почерк Рассела.

— Нет, у него больше закорючек, — говорю я и открываю конверт.

Разворачиваю письмо, надеваю очки и читаю. Проглатываю последнюю строчку, и по всему телу пробегают мурашки, в трясущихся руках дрожит письмо…

Мне пишет сама Никола Шарп, знаменитый иллюстратор, прославившаяся своими картинками к циклу "Прикольные феи". У меня был полный комплект ее комиксов из серии «Радуга». В четыре года я обожала забавную ультрафиолетовую фею и хотела, чтобы вся моя одежда, вплоть до носков и трусиков, была фиолетовой.

Дорогая Элеонора Аллард!

Я член жюри конкурса на лучший детский рисунок. Хочу тебе сразу сказать: ты не победила — у нас еще не было итогового заседания. К сожалению, мы не сможем оценить твой рисунок, так как он поступил без анкеты и через неделю после того, как истек срок подачи материалов. Я считаю, что это не имеет никакого значения, но компания, спонсирующая конкурс, выдвигает невероятно строгие требования и настаивает, чтобы твой рисунок и работы целой группы ребят не были допущены к участию в соревновании.

В подобных случаях я недолго переживаю, но на этот раз вы с мышкой Мертл запали мне в душу. Я просматриваю много детских и юношеских работ, и некоторые из них можно назвать весьма удачными, но скажу тебе честно — твоя Мертл удивительно самобытна. Ею можно гордиться! Жаль, что не я ее придумала!

Учти: когда вырастешь, тебе обязательно нужно стать иллюстратором.

С наилучшими пожеланиями,

Я вскрикиваю. Поднос дрожит у Анны в руках, и она проливает кофе.

— Элли, милая, что стряслось?

— Ах, Анна, — говорю я и заливаюсь слезами.

Прибегают папа и Моголь.

— Что случилась? Ты не обожглась, Элли? — кричит папа.

Анна ставит поднос на пол, потом читает письмо и обнимает меня.

— Умница! Ты только посмотри, что Никола Шарп написала о нашей Элли! — восклицает она и передает письмо папе.